Супер сайз. Двойной удар

– Это не твой дом. И создавала ты всегда только свой комфорт, – прорычал я, стаскивая на пол обнаглевшую бабу. Мне вдруг стало жутко обидно за малышку, которая обиженно засопела. Ну да, я уже научился распознавать Оменов даже по звуку. И сейчас девчонка явно была очень расстроена. А это могло означать апокалипсис, чуму и конец миров. – Твоего тут нет вообще ничего. Кстати, девочку зовут Вера. И она моя гостья. А вот тебя я не помню чтобы приглашал.

– Варя,– тихо пискнула плюшкина личинка, снова хлюпнув курносым носом. Я уставился на девочку, прижимающую к груди крысу, размером с кошку, хмыкнул. Может Маринка не так уж и не права? Эти дети – не люди. Они адские созданья, выползшие из самых глубин тартара. Но у меня вдруг в сердце что – то дрогнуло, когда я увидел скривленные обидой губки мелкой демонюки. Захотелось схватить дуру Маринку за шиворот и хорошенько встряхнуть, хотя я никогда не позволял себе подобного.

– Ты зачем явилась, кстати? Тут тебе не рады,– приподнял я бровь, размышляя, содрать с себя уродское синее платье, непонятно каким образом перекочевавшее из гардероба Параши в мое кресло. Но, перед Варей наверняка не стоило этого делать.

– Завтра суд, Седов. Я пришла тебе напомнить. И вижу, что не напрасно наведалась. Лишний раз убедилась, что ты ублюдок. Притащить в дом уродцев, высшая степень идиотизма. Я признаю тебя невменяемым, – хмыкнула Маринка, и вдруг прищурилась как кошка. Уставилась в сторону лестницы, по которой, с грацией королевы, спускалась поганка Параша, облаченная в самую уродливую пижаму, которую я смог найти в магазине. Но она, странным образом смотрелась в ней так, что я, вместо того, чтобы стащить с себя платьишко, наоборот начал его одергивать пониже, пытаясь не опрофаниться. Да и ребенок в комнате. В руках Параша перла пластиковую бутылку, в которой плескалась странная жижа. Несла ее плюшка, как то уж слишком аккуратно, словно бомбу.– Я не поняла, у вас тут что, притон? Или ты все таки научился развлекаться, Седов? Ролевушки практикуете?

– Рот закрой, тут ребенок,– рявкнул я, мечтая провалиться сквозь землю, и прихватить с собой плюющуюся ядом злобную бабенку.

– Это мама, – насупилась девочка, крыс в ее руках занервничал, оскалил два желтых зуба, похожих на сабли башибузуков. По крайней мере, в размере холодному оружию клыки зверя не уступали.– Мам, тетенька сказала, что я существо,– нажаловалась малышка булке, и уткнулась носом в пасюка. А Хлебушек Огрович меня защищил.

– Защитил, детка, говорить нужно правильно. Иди в кухню. Тебя там ждут оладьи. А Барабона отнеси в клетку, ему отдохнуть надо,– не моргнув глазом, сказала Прасковья. Погладила дочь по голове, отвратного крыса по спине.– И портфель не собран до сих пор. А скоро в школу. Варюша, ты сегодня за старшую.

–Ура! Вот Вовка психанет. Мало того, что ты у него отняла…

–Иди,– приказала Паня ледяным тоном. Радостно взвизгнув мелкая послушно убежала исполнять приказ матери.– Существо, значит,– прищурилась пышка, улыбаясь от уха до уха. Но мне стало не по себе. Глеб Егорович, вам очень, просто невероятно идет синий цвет. Я начинаю трепетать, – улыбка стала игривой, платье предательски начало топорщиться. Паня подошла ко мне медленно покачивая бедрами.

– Мы еще женаты, если ты не помнишь- зашипела Маринка, я услышал ее как –то издалека, что ли. – Ты обнаглел совсем Седов? Тут и Вовка еще? Тащишь в дом…

– Ой, простите, вы жена? А я помощниц Глеба Егоровича,– даже не повернув в сторону чертовой идиотки головы, пропела плюшка. У меня в голове взорвался салют, замигал в глазах радужными вспышками. Прасковья приблизилась настолько, что я смог ее обонять, и осязать. Платье, мать его совсем превратилось в шатер. Эта чертовка вдруг отпрянула, повернулась к Маринке и сунула ей в руки бутылку.– Только смотрите, не трясите.

– А то что? И почему теперь помощницы у нас ходят по дому в нарядах проституток? Или ты помощница ниже пояса? Помогаешь моему мужу бороться со спермотоксикозом? Девушка, он гад. Так что не обольщайся. И указывать мне в моем доме, верх наглости, – в голосе моей бывшей послышалось знакомое мне ослиное упрямство. Она специально встряхнула пластиковый баллон. Да и черт с ней. Сейчас я плевать хотел на все вокруг, даже на чертову крысу, даже на платье, и на Маринку уж тем более. Потому что плюшка ухватила меня за бретельки гадского наряда, притянула к себе. Приподнялась на цыпочки. Я почувствовал ее дыхание и…

Взрыв прогремел оглушительно. Комнату заволокло противным дымом, воняющим тухлыми яйцами.

Я облапил Паню за плечи, не желая выпускать. Задрал чертову пижамную кофтенку, боясь, что еще немного и у меня сорвет крышу. Черт, я же ее ненавижу. Или нет?

– Обрыбишься,– прошептала она мне в рот. – Иди спасай свою красотку. И на будущее, Вовкины карманы надо всегда проверять. А платье на вас, как на корове седло, если честно.

– Ах ты мелкая…– прорычал я.– Сама меня провоцируешь. Я мужик, в конце – концов.