Суперинтендант и его заботы

Молчал он, идя следом за ней по виа Данте, молчал и тогда, когда свернули к Бо Палас, главному зданию университета, где совсем недавно рассматривали загадочные часы Галилея. Лишь в тот момент, когда они дошли до полукруглой площади, над которой царило невысокое здание с колоннами, Джан-Франко кивнул в его сторону:

– Выпьем кофе?

– Считаете, стоит?

– Здесь лучший кофе в городе, а их мятное суфле достойно поэмы!

– Ну что же, раз вы советуете, давайте попробуем.

Когда суфле подошло к середине, молодой человек решился спросить:

– Почему синьора Джиральдони стала беседовать с вами, а не с нами обоими? И почему она вначале так долго разговаривала со мной?

– Ну, это-то как раз понятно… Поначалу она присматривалась к нам обоим. Могла, кстати, и выгнать вон, и уверяю вас, сумела бы это сделать. Беседовать же со слишком молодыми людьми старикам иной раз тягостно, особенно беседовать по делу. Уверяю вас, если бы вы стали расспрашивать Леону Джиральдони о триумфах её молодости, на меня она бы даже не посмотрела.

– Но мы пришли по делу!

– И это тоже было обидно: у нас важные занятия. А единственное её дело – воевать со служанкой из-за лишней рюмочки мятного ликёра.

Одним глотком допив кофе, она решительно встала.

– Идёмте, Джан-Франко, нас и в самом деле ждёт встреча. На острове Мёртвых.

«Стиль vanitas, – вспомнила она натюрморт. – Memento mori, вот именно».

Кирпичную ограду, окружавшую Сан Микеле, слегка оживлял белый мрамор. Лишь фасад храма слева от причала был мраморным полностью.

Высадив их, гондольер отвёл лодку к боковому причалу, улёгся на скамью, застегнул куртку и прикрыл глаза шляпой.

– Таксисты одинаковы во всех странах мира, – пробормотала Лавиния, осматриваясь.

Это место казалось особенно безлюдным после оживлённой студенческой Падуи.

– Где-то должен быть дом смотрителя, – сообщил Джан-Франко. – По-моему, внутри, слева от входа, у дверей монастыря.

– Идёмте искать, – пожала плечами госпожа Редфилд. – В конце концов, не так много здесь жилых зданий!

– Ровно два, – ответил её сопровождающий. – Дом смотрителя и сторожка.

– А, так наш фигурант в некотором роде начальствует не только над мёртвыми, но и над живыми?

– О да, он здесь большая шишка! Ему подчиняются четыре сторожа, они же могильщики, и это считается отличным, очень доходным местом!

К величественному монастырскому входу – двери метра три высотой, отделанные бронзовыми рельефами, высокие мраморные ступени крыльца, колонны, на которых вырезаны строгие лики святых – и в самом деле прилепился сбоку небольшой кирпичный домик. Три окна, красная черепичная крыша с высокой трубой, скамейка у входа. Из трубы шёл дым, пахло свежим хлебом, что безо всяких слов доказывало присутствие кого-то живого.

Лавиния молча кивнула молодому человеку на дверь. Тот постучал, не получил ответа и постучал ещё раз, сильнее.

– Ну и зачем так барабанить? – раздался скрипучий голос откуда-то сзади. – Меня там и нету вовсе…

Резко развернувшись, госпожа Редфилд увидела фигуру, одновременно комичную и печальную: мужчина, судя по всему, никогда не был гигантом, а сейчас, сгорбленный годами, и вовсе стал ростом с гнома. Впрочем, гномы всегда широкоплечи, этот же человек казался столь субтильным, что его унёс бы сильный порыв ветра. В руках у него была большая миска со свежей, явно только что сорванной травой, Лавиния разглядела листья кресса, петрушку, укроп… Белоснежный венчик лёгких, как пух, волос окружал загорелую лысину, очки в щёгольской золотой оправе съехали на самый кончик носа.

– Синьор Паскуале Донти? – вежливо спросил Джан-Франко.

– Да, это я. С кем имею честь?

– Служба магбезопасности, я стажёр Ринальди, это коммандер Редфилд.

– Вот как? Что же понадобилось столь солидной организации в обители мёртвых? Надеюсь, некромантию вы практиковать не станете? Мои соседи после этого очень долго не успокаиваются…

– Нам хотелось бы поговорить с вами, синьор Донти, – ответила Лавиния. – О театре «Ла Фениче».

– Вот как? – старик проворно проковылял к скамейке и с видимым удовольствием уселся, поставив миску на колени. – Хм, вам бы хотелось… Да только беда в том, что у меня нет никакого желания вспоминать «Ла Фениче». К чему?

– Вообще-то вы обязаны оказывать всемерную помощь нашей службе, – в голосе Джан-Франко громыхнуло железо.

Впрочем, синьора Донти это нисколько не впечатлило.

– Что вы можете мне сделать, молодой человек? Какое наказание назначите, чтобы оно меня хоть слегка задело? – он развёл руками. – У меня есть всё, что мне необходимо, а кое-что даже и лишнее. Я живу-то лишь оттого, что обо мне забыла смерть. Так что извините, мне нужно перебрать салат.

И старик склонился над миской.

Лавиния словно клещами сжала локоть стажёра, не давая ему вспыхнуть.

– Молчите, Джан-Франко, – проговорила она одними губами. – Молчите.

Кладбищенский смотритель перебирал салат, и ветерок играл выброшенными листьями.

– Вы назвали тех, кто покоится здесь, своими соседями, – сказала коммандер, когда с травой было покончено. – И что, они и в самом деле вам показываются?