Суперинтендант и его заботы

– Да-да, – махнула она рукой. – Работайте, не буду мешать.

Номер суперинтенданта не отвечал и на второй, и на третий вызов. Лавиния потёрла затылок и спросила:

– Пьетро, а как бы вы искали венецианца, адрес которого вам неизвестен?

Гондольер задумался, потом уточнил:

– И в каком сестьере он живёт, тоже неизвестно?

– Мне – нет. У меня есть только имя, фамилия и номер коммуникатора, и это всё.

– А какие-то его вещи? Вроде маги как-то ищут по отпечаткам ауры.

– Конечно, я могу попасть в его служебный кабинет, но мне неизвестно, чем он пользовался чаще всего, на чём остался этот самый отпечаток. Да и проводить такой поиск в немаленьком городе, да ещё и среди текучей воды… Нет, это вряд ли возможно. Конечно, есть кот, и кота он гладил много и часто. Но кошки сами по себе магические животные, с них чужие заклинания соскальзывают.

– Понятно…

Несколько взмахов весла гондольер молчал, потом поинтересовался:

– А местонахождение коммуникатора определить нельзя?

– Понятия не имею, – честно ответила Лавиния. – Этим занимаются техники магбезопасности, но, судя по тому, что Торнабуони пока ничего не сообщал, дело не идёт. Я почему-то надеялась, что существуют какие-то здешние, венецианские способы поиска.

– Простите, синьора коммандер, а зачем вам этот человек?

– Неспокойно мне, понимаешь? Он не появился в театре ни вчера, ни сегодня. Ну, ладно, вчера спектакль отменили. Но сегодня-то он будет!

– Понимаю. Нет, простите, синьора, но если и есть такой способ, он мне неизвестен. А вот что пришло в голову: какому богу молился ваш пропавший?

Тут госпожа Редфилд задумалась. Что-то крутилось у неё в голове, какая-то фраза, сказанная Кавальери… Или жест? Или символ?

– Туран, – сказала она. – Он клялся Туран и её золотым лебедем, но я, честно говоря, даже и не знаю такой богини.

– Так это же отлично! – Пьетро оттолкнулся веслом от стены, возле которой они стояли, и погнал гондолу вперёд. – Если бы он клялся Великой Матерью, было бы куда сложнее.

– Почему?

– Потому что Туран и другим редко поминаемым в Венеции богам не строят отдельных храмов, для них существует Пантеон, где можно обратиться к любому божеству. А храмов Великой матери много, в каждом сестьере три-четыре, а то и пять, пока все обойдёшь…

– Понятно. То есть, наш путь лежит в Пантеон?

– Да, синьора.

Храм всех богов располагался не в самом престижном месте – в сестьере Санта Кроче, почти рядом с вокзалом. «С другой стороны, – думала Лавиния, следом за Пьетро входя в высокие двери, окованные медью, – храм близ вокзала – это правильно, приезжим тоже может понадобиться помощь богов».

Войдя, гондольер сотворил знак поклонения Великой матери, а госпожа Редфилд прошептала коротенькую молитву Пятерым. Им навстречу уже шёл здешний жрец: немолодой, подтянутый, с той выправкой, которая до конца жизни сохраняется у долго прослуживших офицеров.

Коротко поклонившись, Лавиния представилась.

– Моё имя Луиджи Фельди, или посвящённый Луиджи, как вам удобнее. Чем я могу помочь вам?

– Синьор Фельди, я ищу адрес одного знакомого. К сожалению, он не отвечает на звонки коммуникатора, не пришёл вчера и сегодня на работу и не выполнил поручение, которое я ему дала.

– Почему же вы считаете, что найдёте его здесь, в Пантеоне?

– Потому что он, по имеющимся у меня сведениям, верит в богиню Туран. Во всяком случае, клялся он именем Туран и её золотым лебедем. Его имя Кавальери, и он – суперинтендант театра «Ла Фениче».

– Да, этого человека я знаю, – жрец оставался спокойным… даже, пожалуй, бесстрастным, словно у него спросили, какую кашу он предпочитает на завтрак, овсяную или рисовую.

Или это было равнодушие?

– Вы могли бы подсказать нам, где можно найти синьора Кавальери?

– Нет.

– Почему?

– Потому, что вы несёте опасность, в том числе и для нашего прихожанина. По этой причине – нет. Уходите.

Развернувшись, посвящённый Луиджи взмахнул полой длинной тёмно-зелёной рясы. Что-то упало и со звоном покатилось по мраморному полу, но жрец не остановился, и через несколько шагов его высокая фигура скрылась за молящимися.

– Однако… – произнёс ошарашенный Пьетро. – Как он нас… Я этого жреца раньше и не видел, тут был отец Джузеппе, старенький такой, добрый.

– Кажется, именно это называется облом, – тихо ответила Лавиния. – Ладно, давай выбираться отсюда и думать, где ещё можно задать вопросы. Желательно так, чтобы получить ответы. Никаких местных жителей я на площади перед храмом не видела, так что излюбленный приём со стариками и вином не сработает.

– Так тут практически и нет жилых домов, – ответил молодой человек. – Никто не хочет жить рядом с вокзалом. Только те, кому по карману самая дешёвая квартира. Это жильё вон в тех нескольких домах, – он показал на четырёхэтажные здания поодаль. – Но этот народ сюда не ходит, у них своя церковь.

Тут у Лавинии просигналил коммуникатор.

Звонил Джан-Марко.

– Ты сейчас где?

– Возле Пантеона.

– Я узнал адрес, запоминай: сестьере Дорсодуро, Rio Terra Foscarini, дом 718.

– Рио Терра Фоскарини, семьсот восемнадцать, – повторила она. – Пьетро, когда мы там будем?

– Минут двадцать.

– Через двадцать минут, Джан-Марко.