Суперинтендант и его заботы

– Совершенно ни к чему, это всё давно закончилось, – отрезала Лавиния. – Маг по имени Гвидо Узодимаре, нанятый тогдашним дожем для установки защиты, работал, как это бывает, на противную сторону. После пожара его не нашли и решили, что он погиб, а тело сгорело. Доказательств к тому не было.

– Ты считаешь, что он выбрался?

– Я в этом уверена! Выбрался, уехал из города, и даже, возможно, получил своё вознаграждение.

– Или был убит, – вставила своё слово внимательно слушавшая Марджори.

– Может быть, но я бы на это не ставила. Сильными магами не разбрасываются, да и убить его не так-то просто.

– Ладно. И что, ты считаешь, что он дожил до сего дня?

– Ну, в принципе, нет ничего невозможного… – Лавиния вспомнила свой собственный возраст и элегически вздохнула. – Если он работал, а не почивал на лаврах, мог отлично сохраниться. Но наверняка сменил имя, внешность, биографию, параметры ауры и что там ещё меняют, когда скрываются от закона всерьёз? В чём я почти уверена – что всё сделанное Узодимаре подробно записал. С формулами, с рисунками, с точной техникой. Записал и передал сыну, внуку, ученику, а может быть, эти записки попали в какой-нибудь архив… Этого мы, скорее всего, не узнаем никогда.

– Ну, хорошо, а что за история с номерами домов и нумерологической рунологией?

– Рунной нумерологией, – госпожа Редфилд придирчиво его поправила. – Ну, этот самый Гвидо не возник из воздуха сам по себе, не так ли? У него были заказчики, и у этих заказчиков, очевидно, имелись далеко идущие планы. Как бы хорошо было вообще стереть заносчивую Венецию с лица земли, и сказать, что на этом месте и не было ничего, кроме болота!

– Действительно, – поддержала её Марджори. – А у них как раз имелась такая возможность. Расчёты сделаны, первый пожар уничтожил девять ключевых зданий, и на их месте строятся новые. А новым традиционно дадут другие номера…

– И нужно только лишь иметь кого-нибудь в комитете по градостроительству, какую-нибудь мелкую сошку, чиновника, которому можно сунуть сотню дукатов, чтобы на табличках были написаны правильные цифры, – закончила Лавиния. – Могу поспорить, что каждое из этих зданий ещё дважды выгорало. Каждое, не только «Ла Фениче». И всякий раз тому были безупречно бытовые причины.

– Но всё-таки прошло больше четырёхсот лет…

– Записи времён первого дожа хранятся в городском архиве? – перебила его Марджори.

– Конечно.

– Так чему удивляться? Тот, кто знал, передал эстафету дальше… Конечно, в новые времена такие варварские войны кончились, уступили место современным цивилизованным способам уничтожения себе подобных, а потом и вовсе был создан Союз королевств. Но ведь наши закладки никто не ликвидировал? И записки, в которых указано, как воздействовать на защитный контур города, в один непрекрасный момент попали в руки… кому не надо.

– Хорошо, предположим! У нас остался ещё вопрос «cur», для чего? Ты хочешь сказать, что видишь в этом интриги генуэзцев?

– Конечно, нет! Я полагаю, что дело в деньгах. Какой-то многомиллионный контракт, маленькая победоносная война или освободительный поход с попутным освоением алмазных шахт… А тут блестящая возможность устранить конкурентов, всего-навсего активировав эти старые закладки. Но ты уж меня прости, в этом я копаться не стану. Я и так много думала в последние дни, для боевого мага слишком много. Тебе осталось ответить на последний вопрос, Quis, кто? А меня ждут студенты.

Часть 9

«Dilegua, o notte!.. tramontate, stelle!.. tramontate, stelle!.. All’alba vincerò! Vincerò! Vincerò!..» (Giacomo Pucchini, “Turandot”, aria di Pricipe Calaf)

«Рассейся, о ночь! Померкните, звёзды!.. Померкните, звёзды! На заре я одержу победу! Победу! Победу!..» (Пуччини, «Турандот», ария принца Калафа)

Домой в Лютецию они возвращались неспешно, самым медлительным из доступных способов – поездом. «Восточный Экспресс», не первую сотню лет связывавший Константинополис и Люнденвик, делал остановки в Венеции, Медиолануме, Геневе и, наконец, в Лютеции. Синие с золотом вагоны, превосходный персонал, отличные ужины и двое суток абсолютного dolce far niente[20] – чего ещё желать оперативнику, закончившему сложное и муторное расследование?

Поезд отправлялся из Венеции в восемь вечера.

Вместе с Торнабуони Лавиния встретила северного гостя у выхода из стационарного портала и проводила до служебного катера. Выслушала восторги профессора Рагнардсена по поводу разумного устройства движения по каналам и даже отсидела час на лекции по рунной и нумерологической магии, где понимала только отдельные слова, да и то – предлоги. Через час, во время перерыва на кофе, она благополучно смылась, отговорившись скорым отъездом, и почувствовала себя студенткой, сбежавшей с занятий.