Суперкарго. Путевые заметки грузового помощника капитана

Мне приходится перепечатывать приготовленный заранее «Морской протест», потому что «страхи», которые по совету капитана я туда внес, оказались детскими штучками по сравнению с тем, что судно фактически испытало. Печатая, приходится одновременно держать машинку и стараться не свалиться со стула. Веселая работка! Про себя прикидываю, что подойдем к Нью-Йорку к уик-энду, концу рабочей недели, так что придется простоять лишних дня два.

Земля! Горизонт обозначился для нас яркой полоской земли, в бинокль я разглядел два моста и несколько высоких коробочек, наверное, небоскребов, задолго до того, как увидел сам город. На борт поднимается лоцман — жизнерадостный, деловой дядька, под сорок, с седыми висками. Мы рассчитывали, что он поведет нас прямо к причалу, а он развернул нас на рейде и дал команду «Дроп энко хиэ»- отдать якорь. Так начались наши первые расходы. Ведь и за постановку на якорь надо платить немалые деньги портовым властям.

Глава 10. Открытая и закрытая Америка

Подъем в шесть утра. Лоцман ведет нас по Гудзону. Проходим под одним, затем под другим мостом, справа остается частокол небоскребов Манхэттена и статуя Свободы на островке. Выглядит «Свобода» в окружении небоскребов совсем не величественно. Швартуемся к заброшенному причалу с наваленным металлоломом и ржавыми складами. Напротив нас блестящий контейнерный терминал, за ним — аэропорт.

Анатолий Лаврентьевнч мимоходом сообщает мне, что стоим в штате Джерси, а на том берегу Гудзона — центр Нью-Йорка.

— Скажите людям, что, поскольку сегодня воскресенье и погрузочных работ не будет, можно сходить в город на экскурсию.

Этого только мы и ждали! Скоро прибывает заказанный капитаном огромный автобус, способный вместить и два таких экипажа, как наш. Выезжаем из порта и попадаем на скоростную трассу — хайвэй.

Смотрим в окна и диву даемся: это и есть знаменитый Нью-Йорк? Вот эти унылые, с облупленными стенами здания, закопченные корпуса заводов, чахлая зелень в редких садиках! Так много я слышал об этом гиганте Америки, но никогда представить себе не мог, что выглядит он столь уныло.

Перед въездом в туннель под рекой Гудзон автобус остановился, водитель уплатил в кассу несколько долларов, и мы въехали в едва освещенный тусклыми лампочками, провонявший выхлопными газами длиннейший туннель. Сразу за ним начинается Уолл-Стрит, Улица-стена, стиснутая громадными небоскребами, лишенная солнца, запруженная народом и транспортом, точно такая, как все мы ее и представляли. Вместе с восхищением мастерством рабочих и инженеров, воздвигнувших эти колоссы, появляется чувство какой-то обреченности. Неужели для того живет на земле человек, чтобы заточить себя в этот бетон и камень? Что если такие Уолл-Стриты встанут по всей земле?

Все дальше мчит нас автобус по стритам и авеню гигантского города. Кое-где встречаются еще парки даже с фонтанами. Цветут яблони, гуляют по аллеям мамы с детьми, спят на скамейках небритые личности. Кого только нет на улицах: и темнокожие африканцы, и малайцы, и индусы, и европейцы. Одеты кто во что горазд: тут и рваные джинсы, и ковбойские шляпы, и легкие вуальки на глазах у чистеньких старушек. Блестит витринами магазинов и отелей знаменитая Пятая Авеню. Это — район богачей, цены в магазинах здесь не доступны так называемому «среднему американцу». И нам, разумеется, здесь нечего делать, разве что посмотреть издали. 42-я стрит, по словам водителя, место сбора гангстеров, сутенеров и всякой другой швали. Я поднимаю «Зоркий», нацеливая объектив на эффектную даму, стоящую, подбоченясь, на углу. Она среагировала, как хищная пума, и сразу же дала знак стоящему неподалеку молодому человеку с накрашенными губами, подведенными глазами и с серьгами в ушах. Тот подбегает к окну автобуса и показывает мне визитку; к счастью, автобус трогается, избавив меня от объяснения с сутенером.

Проехав громадный торговый центр, эмпайр-билдинг, оказываемся на берегу реки. Прямо перед нами высится здание ООН, украшенное флагами стран, членов организации. Перед входом наша знаменитая скульптура «Перекуем мечи на орала». По парку перед зданием течет непрерывный поток туристов из всех стран мира. Входим внутрь. В просторных залах организованы выставки картин, скульптуры всех направлений в искусстве от ультрасовременных до классики. В бесчисленных киосках по бешеным ценам продаются сувениры. Через стекло в фойе видим пустой зал заседаний. На стенах висят фотографии крупнейших политических деятелей мира.

Затем едем на Отчэд-стрит, по-нашему, Садовую улицу. Здесь расположены рынки, лавки, где торгуют по более или менее сносным ценам. За прилавками есть и эмигранты из Советского Союза. Долго добивались, чтобы вырваться в «свободный мир», — и вот торгуют всяким хламом, отчаянно зазывают покупателей.