Суперкарго. Путевые заметки грузового помощника капитана

Подходим к Кочину, райскому местечку, как его называют теперь. Здесь неподалеку есть большая коса, соединяющая южный берег Индостана со Шри-Ланкой, ее зовут Адамов Мост. Есть и Адамовы Пики. И вообще богословы спорят, здесь ли в долине Евфрата уготовил библейский бог местечко для сотворенных им Адама и Евы. В общем, райское местечко, однако, до хорошей жизни здесь еще не близкий путь. Хотя правительство Индии предпринимает много усилий для улучшения жизненного уровня народа, развития промышленности и сельского хозяйства, последствия английского колониализма все еще сказываются, и живут индусы трудно. Говорят, года три назад в штат Керала, а именно в порт Кочин, понаехало множество вольношатающихся по свету хиппи из Европы и Америки, пожелавших обосноваться здесь. Но, поскольку труд для такого сорта людей «противопоказан», а на дармовщину здесь не проживешь, хиппи разъехались, очистив город.

Мы входим в гавань ранним утром. Вдоль берега теснятся дома в строго европейском стиле, католические храмы; все утопает в зелени деревьев. Едва судно пришвартовалось к причалу, на борт стали приходить гости. Приходят целыми семьями. Мамы и дочки украшены кольцами, серьгами, мальчишки, как и папы, в белых шортах и рубашках. Девушки и женщины в ярких цветных сари, охватывающих их стройные фигуры. В длинные и густые черные волосы вплетены красные розы. Красавицы, да и только! К тому же надушены духами и розовым маслом: сегодня воскресенье, все приходят к нам, как на праздник.

Ну, а для меня снова наступает время суперкарго, короче говоря — бешеная гонка и нервотрепка. Мне кажется, что грузчики словно сговорились делать все наоборот. Я говорю: грузите фитинги на просвет трюма — они их толкают под палубу, под забой. В контейнер прошу ставить по 25 ящиков, пересчитываю: их всего двадцать. Матросов, естественно, у меня забрал старпом — надо кончать с покраской надстройки. Мастер на меня уже покрикивает, а я хоть разорвись. Подсунули неисправный контейнер, причем загрузили его мгновенно. Стали закрывать — не получается. Пришлось поднимать уже уложенные по-походному стрелы, стропить и поднимать проклятый ящик. Но и это не помогло. Стивидоры говорят: был исправный, а не закрывается, потому что судно имеет крен, я им доказываю с пеной у рта. Приходит мастер и начинает доказывать мне обратное. В конце концов, вызвали агента, мужчину, собранного и делового. Он тут же распорядился дать другой контейнер. Индусы мгновенно исполнили его приказание. Он извинился передо мной, капитаном и ушел. Вот что значит деловитость.

Вечером первый помощник разрешил мне прогуляться с парнями, с условием, что я зайду на одно из русских судов, стоящих в порту, и принесу пару новых фильмов.

Мы вышли на малоосвещенные улицы города. По дорогам бродят коровы — священные животные индусов. И овцы тоже бродят, словно на пастбище. Народу не много. Изредка пройдет парочка, прижавшись друг к другу, мелькнет велосипедист, или просигналит такси. Одно— и двухэтажные домики увиты зеленью, на стенах многих — изображение Будды. Около других домиков стоят деревянные фигурки этого божества. Мы пересекли полуостров до второго порта. У причала стоит одессит «Фурманов», большой сухогруз, выкрашенный чернью. Зашли на судно, нас там радушно приняли. Естественно, что я направился к своему коллеге суперкарго. Собрались в каюте и другие моряки. Выясняется, что судно трамповое, то есть ходит подолгу без захода в родной порт. «Иной раз по году не бываем дома», — жалуются ребята. «И что ж не уходите?» «Да вот, завершим рейс и уйдем». Но я-то знаю цену этим заверениям: каждый раз после длинного рейса моряк объявляет, что это — последний. А потом идет еще в один рейс, и так до пенсии...

Глава 9. Идем за солнцем

В иллюминатор светит яркое солнце, слышится шелест волн, по занавескам от ворвавшегося ветра пробегают судороги. Мы вышли в Аравийское море. Берем курс на запад, на другое полушарие планеты. Штурманы глядят в оба: здесь, в южной оконечности Индостана, много островков и коралловых рифов. Вдруг замолкает машина: что-то там случилось. Теплоход покачивается в дрейфе. Полная тишина, мы слились с океаном. Вот так, наверное, ощущали море наши предки, пересекавшие океан на бесшумных парусниках... Мастер и помполит уселись на корме, закинули удочки, и скоро возле них затрепыхались первые макрели. Я весь расслабился, ничего не могу с собой поделать, одолевают мысли о доме. К тому же ребята один за другим получают радиограммы. У моториста Гриши Григорьева родилась дочка, он ходит недовольный, разговаривая по телефону, обругал товарища, вообще чувствует себя не в своей тарелке. А матрос Леша Балаховцев, наоборот, рад, получив радиограмму о рождении девочки: «Маме будет помощница». Я, конечно, тоже все время думаю о своей Катюхе. Какая она теперь?