СуперХерой

Глава 9. Пластиковая пальма

«Какие потрясающие люди!» — думал осоловевший Люба, расслабленно развалившись на кожаном диване.

— Плесни мне в бокальчик, — подмигнул один из фемин, к которому присутствующие обращались "Девочки".

Подобная фраза звучала неоднократно, и Люба быстро смекнул, что она обозначает. Широко улыбаясь, он выполнил просьбу — наполнил бокал Девочки изумительно вкусным игристым алкоголем. И себе заодно подлил.

Кто бы мог подумать, что случайные попутчики не только довезут его до поселения, но и пригласят в бесподобный дом — светлый и просторный, с красивой внутренней отделкой из натуральных материалов. Здесь было настолько тепло, что даже предки почти полностью разделись — они скинули одежду и завернулись в полотенца, которые выдал любезный человек по имени Администратор. Из большого помещения, где они расположились, выходили три комнаты — две предназначались для сна и там стояли огромные кровати; о предназначении другой Люба мог только догадываться. Там стоял жар. Невыносимый! Люди заходили в пекло, усаживались на деревянные полки и плескали на раскаленные камни ароматизированную воду, словно бы им было недостаточно тепло.

Любе не понравилось участвовать в странном ритуале — он вылетел из комнатки через полторы минуты и больше туда не заходил.

А вот прямоугольный искусственный водоем по центру помещения, выложенный бирюзовым плоским камнем, ему очень понравился. Как и длинный заставленный едой стол и местный алкоголь, от которого в голову быстро ударило бурлящее веселье — оно здорово помогало унять пережитый стресс.

Самое забавное, что компания легко приняла его за своего. Особо стараться для этого и не пришлось: Люба просто копировал поведение окружающих людей и почти ничего не говорил. Когда к нему обращались, он или кивал, или улыбался — так создавалась иллюзия полноценного общения. Опыт прошедших суток ясно дал понять: среди предков лучше не выделяться.

— Дружок, а как тебя зовут? — спросил славный человек с кольцом в носу.

— Люба, — ответил он.

— Люда? Людовик? Охренеть!

Люба растянул рот в улыбке и кивнул.

Людей в помещении собралось немыслимо много: вместе с ним семь человек. Возраст присутствующих он не мог определить, потому что не знал, когда именно у предков начинают проявляться процессы старения. Они выглядели ровесниками, но вряд ли ими являлись — судя по повадкам, присутствующие совсем недавно прошли тест на зрелость. Люди кривлялись, манерничали, слишком заливисто смеялись и вели себя весьма фривольно: полностью раздетые фемины, которые, как оказалось, вовсе не были больны, садились прямо на колени других людей — а те с довольным видом щупали их и одобрительно что-то говорили. Видимо, предки не знали о понятии "личные границы".

Человек, пригласивший Любу в машину, крутился подле него: сидел рядом, пристально разглядывал, пару раз положил руку на бедро. Любе это было неприятно, но из соображений безопасности и чтобы сойти за своего он тоже поглаживал бедро соседа.

Вскоре присутствующие приступили к очередному ритуалу: кто-то принес тлеющую на конце палочку, и все по очереди затягивались дымом. Когда палочку протянули Любе, он жестом отказался от подобного развлечения и встал из-за стола. У водоема сбросил полотенце и с головой нырнул в прохладную воду. Проплыл по дну до края, развернулся и поплыл обратно.

Когда воздух в легких закончился, он ухватился за борт и прыжком выбрался из воды. По обыкновению, чтобы обсохнуть, пустил по телу волну дрожи и поставил дыбом волоски — поднялось облако из брызг.

В помещении воцарилась тишина, все почему-то смотрели на него.

— Охренеть! — первым очнулся кольценосый. — Как ты это сделал?

Люба кивнул и улыбнулся.

— Илюх, ты где этого додика нашел?

Фемины загадочно переглянулись.

— Это от Степана, новенький.

— Давай в другой раз без шлюханов.

— Да брось, мне всегда хотелось узнать, как это, с мужиком. Эй, Людовиг! Пойдем, устроим революцию, — глупо хихикая, человек с кольцом в носу выбрался из-за стола и шатающейся походкой направился к нему. Подойдя, он бесцеремонно схватил Любу за руку и повел в сторону одной из боковых комнат с большими кроватями.

— Меня сейчас вырвет, — миролюбиво сказал кто-то за столом.

Сильно опьяневший Девочки взял продолговатый девайс, усиливающий громкость голоса, и под музыку захрипел:

— Она верне-е-ется! Она верне-е-тся!

Люба одобрил инициативу уединиться: он уже достаточно отдохнул и утолил голод, и подумывал о том, что пора бы продолжить поиски; осталось только спросить у местных, где в поселении находится дом Мамы. Кольценосый казался ему самым доброжелательным, и Люба не сомневался, что они поймут друг друга.

Однако в комнатке ситуация внезапно вышла из-под контроля: закрыв дверь, человек стянул с бедер полотенце и вытянул губы трубочкой:

— Давай, Людовик. На коленки. Я тебя свергаю, аха-ха, — полубессвязно бормотал он. С ним было что-то не то: зрачки сузились до крохотной точки, взгляд остекленел. — Ух, какой у тебя рот рабочий!