Супермухи. Удивительные истории из жизни самых успешных в мире насекомых

Если вы хоть чуть-чуть похожи на меня, то вас наверняка гложет любопытство, вам так и хочется узнать, каково это, когда овод питается вашей плотью. Коллега посоветовал мне обратиться к Робу Воссу, куратору отдела млекопитающих в Американском музее естественной истории, имевшему дело с оводом во Французской Гвиане. Я немедленно связался с ним. Роб согласился встретиться и поделился своим опытом. Все началось во время похода. Роб со своей женой и коллегой Нэнси Симмонс отправились в поход на 10 км от лагеря в тропическом лесу в Ле-О-Клер, где провели неделю, отлавливая летучих мышей, до города Сауль в Центральной Французской Гвиане.

«День был теплый, – сказал мне Роб, – и, пока мы шли, я воспользовался мужской привилегией снять рубашку. Возможно, именно поэтому комары, несущие яйца оводов, садились на мою спину, куда более широкую мишень, чем кожа головы, ноги или руки, то есть более привычные места поражения. Это объясняет, почему паразиты поселились на мне, а не на моих спутниках, которые не снимали рубашек». (Роба и Нэнси сопровождал ассистент-аспирант.)

Роб ничего не знал о своих крошечных гостях до тех пор, пока несколько дней спустя, вернувшись домой в пригород Нью-Джерси, он не начал испытывать «странные чуть заметные покалывающие ощущения». Нэнси осмотрела его и обнаружила три крошечных, безобидных на вид красных пятнышка, напоминающие раздраженные укусы комаров. В течение нескольких дней ощущения становились все более неприятными и красные пятна стали похожи на небольшие ранки. Все еще ничего не понимая, Нэнси делала Робу горячие компрессы, благодаря которым одна из трех личинок погибла. Однако две другие язвы продолжали увеличиваться, и периодические ощущения стали еще более болезненными.

Тогда Роб решил обратиться к дерматологу.

Возможно, сейчас вы задаетесь вопросом: почему, черт возьми, Роб – биолог, специалист по тропикам – не заподозрил, что в нем живут личинки овода? Сам он считает, что на то есть две причины: «Во-первых, во мне никогда раньше не селились личинки оводов и я не знал никого, у кого бы такое было. (Местные жители распознают личинок на ранних стадиях заражения и выдавливают их до того, как они успевают закопаться достаточно глубоко, чтобы это было уже невозможно.) Во-вторых, сам я не видел раны, а жена описала их мне как открытые ранки, поэтому я подумал, что у меня может быть кожный лейшманиоз, протозойное заболевание, которое прогрессирует медленно и довольно легко устраняется. Поэтому я не подумал, что это может быть срочно».

Дерматолог осмотрел язвы, отметив их идеально круглую форму и чистые края. Сказав, что никогда раньше он не видел ничего подобного, он незамедлительно порекомендовал «специалиста по тропическим болезням», которого я буду называть доктор X. Роб был занят делами, накопившимися за время работы в поле, поэтому записался к доктору X только спустя пару дней.

«Мне показалось, что доктор X был очень рад меня видеть, – сообщил Роб. – Возможно, дерматолог уже успел ему про меня рассказать. После краткого и довольно болезненного из-за возможной инъекции лидокаина осмотра он вызвал медсестру. “Я думаю, у тебя миаз, – сказал он. – Но нужно в этом убедиться”».

Далее со спиной Роба делали что-то, чего он не видел и не чувствовал.

«Точно, вот оно!» При помощи щипцов он преподнес мне большой конический кусочек окровавленной плоти с маленькой личинкой мухи, извивающейся на нем.

«Так вот, я нисколько не брезглив, – сказал мне Роб, – и не испытываю нежелания избегать необходимых хирургических процедур, однако в данном случае это было явное вмешательство без моего ведома. Меня никто не спросил, можно ли отрезать кусок ткани спины, и не было никакого обсуждения вариантов лечения. Я подозреваю, что доктор X просто хотел получить образец для своей коллекции. Когда он объявил: “Теперь давайте вынем вторую”, я сказал: “Нет”».

Перед походом к доктору X Роб начал подозревать, что у него может быть заражение личинкой овода, и он кое-что об этом почитал. Он узнал, что поражения от личинок овода никогда не дают заражения и, как правило, заживают, не оставляя следов. Он также узнал, по крайней мере, о двух биологах, под кожей которых личинки выросли до окукливания. Движимый любопытством ученого и обиженный на доктора X за то, что тот забрал паразита без спроса, Роб сообщил врачу, что спасибо, конечно, но он хочет оставить свою последнюю личинку.

«Он возмущался и негодовал, – сказал Роб, – пытался отговорить меня от принятого решения. Но научный интерес победил страх».

Доктор Х, ворча, зашил разрез.

«Когда я попросил вернуть мне мою личинку, он попросил оставить ему ее, предложив считать, что операция была проведена за счет клиники. Мне по-прежнему жаль, что я принял его предложение».