Супруг для богини

Посетив нового знакомого через неделю, Сердюков вновь попытался приблизиться к пониманию сущности загадочного явления.

– Надо признать, предмет ваших исследований заинтересовал меня чрезвычайно, хотя я очень далек от мира мистики. Убийцы, насильники, воры и мошенники – тут все очень приземленно. Хотя тайн тоже предостаточно. Вот и в данном деле я скорее склонен видеть некую мистификацию, страшный розыгрыш. Правда, не исключается и нечто другое. Поэтому я и решился попросить вас о помощи, как раз на тот случай, если это выходит за рамки материального и рассудочного восприятия жизни.

– Понимаю вас, господин следователь, и помогу с большой охотой, – живо отозвался Сухневич. – Тем более что у меня имеются особые для того причины.

– Причины? – удивился Сердюков.

– Видите ли, – засмущался собеседник, – вам это покажется чрезвычайно странным, но за все годы, которые я посвятил изучению призраков, – он замялся и покраснел, – собственными глазами я не видел ни одного! Нет, то есть, конечно, я наблюдал разные косвенные признаки их присутствия, особенно на спиритических сеансах, но так, чтобы в чистом, как говорится, виде…

– Да… – разочарованно протянул Сердюков.

– Увы! Вы же теперь знаете, что они предпочитают старинные дома, а то и королевские замки. А ведь это, выражаясь юридическим языком, частная собственность. Не всякого туда пустят. Да и не каждый день они появляются. Удавалось мне ночевать в нескольких местах, где они показывались, но удача обошла меня стороной! Если вы позволите мне помочь вам в этом деле, быть может, и мне повезет, я наконец узрю объект своих изысканий. И чем черт не шутит, не исключено, что разгадаю его природу!

От таких перспектив Сухневич необычайно воодушевился. Сердюков же проклинал себя за легкомыслие. Почему он первым делом не удосужился спросить специалиста по призракам о личном опыте общения с потусторонним миром?

Глава 16

После пышных и трогательных похорон несравненной Тамары Горской прошло уже почти полгода. Она упокоилась на кладбище Новодевичьего монастыря, что на Забалканском проспекте. Оля поначалу приходила на могилу почти каждую неделю, чаще всего с осиротевшими детьми, а то и вовсе одна. Потихоньку боль потери стала стихать, но не отступала. Оля дивилась сама себе, ведь утрата родной и любимой матери не так опустошила ее, как смерть кумира. Жизнь продолжалась, но стала какой-то блеклой, неинтересной. Девушка всерьез задумывалась о каком-либо занятии для себя и все более склонялась к мысли выучиться на фельдшерицу и помогать отцу. Доктор Миронов после смерти знаменитой пациентки тоже долго не мог прийти в себя, хотя весь его опыт подсказывал, что в данном случае медицина была абсолютна бессильна. Он по-прежнему лечил детей Извекова, но они подросли и почти перестали болеть. Визиты доктора становились все реже. Реже бывала в дорогой ей квартире и Оля. Иногда она, как и раньше, прогуливалась с Верой, но та после смерти матери стала совсем непереносима. В доме правила мисс Томпсон, но это, похоже, совсем не радовало гувернантку.

– Теперь ошьень плохо в дом, мисс, ошьень холодно. Нет мадам, нет лубов! – вздыхая, сетовала она при встрече с Мироновой.

Однажды, а дело было в конце лета, Оля снова навестила могилу Горской, на сей раз одна. Ее уже не удивляло, что последнее пристанище любимой актрисы всегда в цветах. Девушка была не одинока в почитании памяти «царицы Тамары». Сюда приходили многие, иные из любопытства – посмотреть на знаменитого вдовца, несчастных сирот и долго потом обсуждать увиденное. Именно это последнее обстоятельство мешало Извекову приходить на могилу жены так часто, как он бы хотел. Порой приходилось спасаться бегством от экзальтированных дам, желающих одновременно оплакать угасшую звезду и получить автограф безутешного вдовца.

В тот день Вениамин Александрович отправился на кладбище, потому что уже не посещал усопшую жену неприлично долго. У могилы он увидел маленькую фигурку и поначалу рассердился, но, приблизившись, облегченно вздохнул:

– Это вы, Оленька? Слава богу, а я подумал, что снова посторонние! Неприятно, знаете ли, горевать на людях, точно на сценических подмостках играешь роль безутешного вдовца! – Он поклонился и поцеловал ей руку.

Девушка поспешно поднялась со скамейки.

– Конечно, Вениамин Александрович, я вас понимаю! – И она заторопилась уходить.

– Оля, не спешите. К вам мои слова не относятся! Вы же не посторонний нашей семье человек.

– Нет-нет, мне неловко вам мешать! Да я, собственно, уже собиралась уходить.

– Тогда подождите меня за оградой. У меня экипаж, я отвезу вас домой, – предложил Извеков.

Оля согласно кивнула и медленно двинулась по дорожке. Ей очень хотелось оглянуться, посмотреть на знаменитого вдовца. Стоит ли он на коленях, плачет, поправляет цветы? На похоронах он был явно не в себе. Не мог говорить у могилы, суетился во время похорон, раздражался на детей, плакал. Словом, не походил сам на себя. Это и понятно, такая потеря! Оля даже приостановилась, но потом устыдилась и быстро двинулась прочь с кладбища.