Супруга с опытом работы

Цитадели, как противовеса Обители, больше нет. Нужна мне в стране такая сила, работающая против меня? Нет. Значит, надо устранить Обитель. Или ее лидера. Или раздавить ее влияние. А для этого нужна информация. Ею Лилиан делилась очень охотно, но, к сожалению, список ее сексуальных практик был совершенно бесполезен и нисколько не поразил оригинальностью. Видели и не такое в порнушке. Где уж Примасу против целых киностудий с режиссерами-затейниками! Лилиан искренне огорчилась, что не смогла меня удивить или шокировать. Я даже не знаю, как и где должна воспитываться современная девушка, чтоб шокироваться от рассказов о сексе. Думаю, я тоже бы могла порассказать Лилиан немало интересного, только мне это было не нужно.

Я, собственно, против отдаленного горного монастыря ничего не имею – чисто, тихо, спокойно. Такие места обязаны быть на карте. Но не как мои личные политические противники. И не как логово растлителей и насильников.

Разумеется, Ромео поднял крик. Только кто бы его слушал. Он теперь принц, его высочество принц Ромео Варрон делла Хара. Мой заместитель во всех делах. Пусть отдувается. Я бы не покинула столицу, не оставив надежного заместителя. Ромео я верила. Ну, насколько вообще могла доверять мужчине. Конечно, больше всего его волновал вопрос моей беременности, но пока срок маленький, следовало завершить все дела. Не лезть же в битву с животом, мешающим застегивать обувь!

И тренировок я не прекращала. Если все идет нормально, ребенка ничем не выбить, особенно первые три месяца. А слабое и ущербное потомство мне не нужно. В этом-то крысятнике… так что решилась я на авантюру быстро. Как только Лилиан стала канючить, что ее подопечный маг ее заездил, и она заслужила обещанной отправки в Обитель.

К тому же я была рада сменить дворцовые коридоры на простор дорог. Не скажу, что так уж было плохо в столице, вовсе нет. Мне не привыкать много работать в большом коллективе и держать в голове множество дел. Но необходимость себя сдерживать, продумывать каждое слово, искать во всем двойное дно – это напрягало. К тому же началась летняя жара, большинство аристократов расползлись по своим поместьям, и столица опустела. Никто не удивился решению королевы отправиться к морю. Лучшего момента не найти.

До Мирасля мы ехали вместе с Лилиан, и она время от времени терла виски, встряхивала голову. Словно старалась что-то вспомнить. Те же признаки я видела и у виконта Штернблума. Он замирал на миг со стеклянными глазами, а потом продолжал путь, как ни в чем не бывало. Жаль, что я не маг и не целитель, и не могла понять, что это значит.

– Болит голова? – поинтересовалась я у сестры. Она вела себя на редкость мило. То ли Венделин ее измотал до полного изнеможения, то ли звезды так сошлись. И я, поколебавшись, все же решила ехать в одной с ней карете.

– Нет, не болит. Но как-будто звуки стали звонче, природа ярче, так и хочется протереть глаза, – улыбнулась Лилиан. – Примас перестал сниться и мерещиться каждую минуту.

– О! А он мерещился?

– Из-за каждого угла, – кивнула сестра. – Так страшно! «Я накажу тебя, нерадивая ученица»! Сразу такая ненависть к тебе поднималась. Хотелось ударить тебя или придушить. И вылизывать Примасу туфли.

– А сейчас не хочется?

– Удивительно, но нет. – Лилиан беспечно закинула в рот засахаренный орешек. Высунулась в окно кареты и весело помахала рукой Жерому.

Моему Жерому! Так, Вероника. Сейчас же взяла себя в руки! Твоим он был в Цитадели, давным-давно. С тех пор через его постель прошли сотни женщин. И мужчин тоже. В Иллирии специально обученные прекрасные юноши скрашивают досуг богатых и пресыщенных вельмож. А женщины сидят взаперти и зачастую неграмотны.

То, что Жером так великодушно помогает тебе переносить беременность, ничего не значит. Он не целует тебя, не раздевается, его глаза не горят вожделением. Благотворительность чистой воды с видом обреченности. Конечно, наполовину это игра, и свое-то удовольствие он получает, хоть вида не подает. Это у тебя ощущения мерзкие. А ты… а ты найдешь себе любовника по сердцу. И успокоишься. Займешься любовью с тем, кто тебя по-настоящему хочет, с долгими чувственными ласками, с неторопливым и нежным проникновением, сладким скольжением внутри, вызывающим истому и непроизвольные стоны…

– Что с тобой? Ты покраснела и так тяжело дышишь, – Лилиан заботливо тронула меня за руку. – Хочешь орешек?

– Нет. Ничего. Жарко, – выдохнула я, хватая веер и судорожно обмахиваясь. Грудь налилась и требовала прикосновений, низ живота налился тяжестью. Проклятье! Только этого не хватало! Скорей бы постоялый двор!

Лучший постоялый двор Мирасля «Снежный лев» встретил нас подобострастно кланяющимся толстым хозяином и группкой расторопных слуг. Впрочем, заведение, и правда, оказалось вполне приличное: полы и столы были чисто выскоблены, передники подавальщиц – чистыми, а с кухни вкусно тянуло поджаренным луком и ароматом свежей выпечки.

– Фу, как ты можешь это есть, – сморщилась Лилиан.