Surface tension (СИ)

Размышляя подобным образом, Бараш успокоился окончательно. Он отошел от окна и, заложив копыта за спину, направился по дорожке прочь. Навстречу, зажав под крылом привычный чемоданчик с лекарствами, торопилась Совунья. Бараш проводил ее взглядом, и уже через минуту из-за захлопнувшейся двери донесся ее резкий голос. С Нюшей сова говорила мягко, кажется, уговаривая ее лечь спать; ученого тормошила уже решительнее – до Бараша донеслось что-то про неумеренное потребление кофе и свежий воздух. А то первый раз как будто… всем известно, он пьет чай только в гостях. В остальное время этот маньяк от науки литрами глушит крепчайший кофе, - потому и не спит сутками во время очередных экспериментов.

- Где только Бараша черти носят! – внезапно донеслось до поэта, и тот пулей скрылся в направлении качелей. Не хотелось ему сейчас встречаться с Нюшей. Разумеется, сердце прекрасной дамы принадлежит только ее рыцарю, но… почему она даже не обернулась, когда Бараш, уходя, окликнул ее? Ох как не хотелось признавать очередную обиду… Нюша умеет дергать за ниточки. Образно говоря! Бараш зажмурился и громко фыркнул, всем видом демонстрируя мирозданию, что не желает вспоминать о том позорном свидании. Но вот образно… о, в этом она мастер. То кокетничает, зовет на пикник, приходит на лыжах в горы вслед за Барашем, то холодна, как самая неприступная вершина. Сложно с ней.

Бараш уселся на качели, несильно оттолкнулся от земли копытом. В конце концов, он единственный, с кем принцесса долины соглашается ходить на свидания. Не с каким-нибудь… вон, Крошем. Да ну какой Крош, эти двое еще не доросли до свиданий. Хотя кто знает, возможно, однажды закадычные друзья уйдут в кругосветное путешествие и у них будет в каждом порту по три жены.

Разумеется, потом она заявит, что Бараш сам виноват. Недостаточно громко позвал, не подошел и не увел за руку… да мало ли. И почему только она такая красивая? Мерное движение качелей убаюкивало. Обычно в столь ранние часы Бараш еще спал. Он вообще не мог просыпаться раньше полудня. «Организм такой, - отмахивалась Совунья на все просьбы хоть как-то подогнать его биоритм под Нюшину утреннюю активность типичного жаворонка. – Это на всю жизнь». И Бараш смирился. В конце концов, что плохого в том, что по ночам он пишет стихи, а утро посвящает сну? Среди обитателей долины подобную точку зрения разделял только Карыч – тот, правда, стихи не писал, да и кто вообще знает, что ворон со столь бурным прошлым может делать по ночам. Но факт остается фактом, все остальные были жаворонками. Хотя нет, не все, Пина с Лосяшем забыл. Первый в принципе не различал день и ночь. То ли у пингвинов это в крови… Пин одинаково прекрасно себя чувствовал в любое время суток – вот уж чему можно позавидовать. А над Лосяшем Карыч подшучивал, что у того график сна – сутки через трое. Тоже не самая приятная крайность, Бараш пару раз пытался перейти на такой режим, в дни особо сильного вдохновения. С непривычки потом неделю в себя приходил.

Сунув подмышку многострадальную поэму, Бараш спрыгнул с качелей и направился в сторону дома. Может статься, что после хорошего сна жизнь покажется проще, а обида на строптивую красавицу пройдет сама собой. Во всяком случае, ему хотелось на это надеяться.

2

Утреннее оцепенение как-то незаметно перетекло в обычный погожий день. Бараш уже крепко спал у себя дома, когда Совунья накрыла пледом сопевшую на раскладушке Нюшу, закрыла окно – «сквозняк, девочка простудится!» - и снова принялась за Лосяша. Влить в него дозу снотворного оказалось делом не из легких, и под конец вымотанная сова для успокоения нервов тоже проглотила парочку таблеток из собственных запасов. Солнце стояло еще высоко, когда проснувшаяся хрюшка обнаружила занятнейшую картину. Лосяш, носом вниз, на второй раскладушке, наспех разобранной и даже не застеленной, а на столе, обняв чайник и подергивая во сне лапой, выводила заливистые рулады неутомимая спортсменка.

Нюша протерла копытцами глаза и встала. События прошедшей ночи слились в ее памяти в одну не менявшуюся на протяжении нескольких часов картину – в пение ночных птиц, полумрак пропитанной сладковатыми испарениями комнаты и пустой, безразличный взгляд Лосяша. Почему этот взрыв так его подкосил? Неудачи были раньше и будут позже, но что было в этой такого особенного… Нюша решительно не понимала. Иногда он бессильно утыкался в свои замершие на столе копыта, и тогда Нюша, приподнявшись, успокаивающе гладила ученого по рогам.