Суровые дни. Книга 1

— Валейким эссалам! — буркнул сердар, продолжая колдовать над чайником. Он понимал, что Караджа явился не спроста: сердар хорошо знал своего нукера. Когда Караджа приходил просить что-либо или приносил неприятную весть, он останавливался у двери и нерешительно покашливал. Потом осторожно приоткрывал одну створку и просовывал в кибитку голову. Заходил только после разрешения хозяина и стоял у порога, пока его не приглашали сесть. Если же весть могла быть приятной сердару, Караджа, заходя, широко открывал обе створки двери, здоровался с сердаром, как с равным, сам проходил и усаживался на кошме.

Так он поступил и сейчас.

Молчание длилось довольно долго. Караджа несколько раз пытался заговорить, но, не решаясь, только судорожно двигал большим кадыком. Наконец сердар спросил:

— Возвратился здоровым, невредимым?

— Слава аллаху, сердар-ага! Большинство уехавших вернулись.

— Кто еще с тобой вернулся?

— Перман приехал! Тархан приехал! Анна-Коротышка приехал! И Ягмур-ага из плена вернулся!

— Где ты с ними встретился?

— Возле Гапланлы, сердар-ага! Знаете, там у выхода из ущелья большой чинар стоит? Вот там и встретились… Мы с Анна ночевали под чинаром. Утром проснулись, глядим, а конь Анна-Коротышки лежит с раздутым брюхом и пену пускает. Сохрани аллах и помилуй от недоброго! Что, думаем, случилось с конем? Или съел чего-либо или так пора пришла подыхать? До самого полудня ждали, пока он поднимется. Вот тут и подъехал Перман и остальные. А позади Ягмура-ага Лейла сидела!

— Не спрашивал, где он ее нашел?

— Как не спрашивать! Спрашивал! Говорит, когда из Куня-Кала пробивались, она стояла возле дерева и просила: «Возьмите меня с собой! Я жена сердара!» Ягмур-ага и взял.

— «Жена»! — презрительно фыркнул Адна-сердар и спросил после непродолжительного молчания:

— Перман с Тарханом где встретили Ягмура?

— Этого я не знаю, ага, — виновато сказал Караджа.

Понимая, что главного, с чем пришел, Караджа еще не выложил, Адна-сердар хмуро сказал:

— Ну, а еще какие новости?

— Есть еще одна новость, сердар-ага! — ухмыльнулся Караджа и полез было за насвайкой, но, вспомнив, что сердар не любит, когда в его кибитке плюют нас, опустил руку. — Новость такая, сердар-ага. Если я правильно разумею, Анна-Коротышка наскочил в крепости Шатырбека на богатую добычу! Его хурджун полон серебряных вещей!

— Откуда знаешь?

— Своими глазами видел, сердар-ага! Клянусь аллахом, во-от такая огромная чаша! — Караджа широко развел руки. — И вся из серебра! А еще там в материю что-то завернуто, он мне не показал, хоть я и просил показать. Спать ложился — хурджун под голову положил, оправляться пошел — с собой понес! И на поясе у него сабля висит — вся ручка из серебра да еще с узорами!

Караджа ликовал. Однако Адна-сердар не проявил к сообщению ожидаемого интереса. Покачав чайник и сливая в пиалу остатки чая, он равнодушно сказал:

— Продолжай… Какие еще новости?

— Больше ничего не знаю, ага! — растерянно, глотая слюни, ответил Караджа. — Я сам только что вернулся!..

— Что ж. — усмехнулся сердар, — иди отдыхать, наверно, устал с дороги. Иди!

Обманутый в своих ожиданиях, Караджа неохотно поднялся и, попрощавшись, вышел. На улице он столкнулся с Тарханом, возвращавшимся от Пермана.

— Поди-ка сюда, Караджа-батыр! — поманил его пальцем Тархан и, когда Караджа подошел, цепко взял его за плечо. — Послушай, я тебе одно стихотворение прочитаю!

— Пусти, больно! — поморщился Караджа.

— Сейчас отпущу! — блеснул Тархан недобрыми глазами. — Слушан стихи! Их Махтумкули-ага сочинил специально для тебя!

Ждет суд тебя за подлый твой язык.
Ты не избегнешь страшной доли, сплетник;
Уймись, молчи! Ты клеветать привык,
Ты причиняешь много боли, сплетник!

— Пусти! — заныл Караджа, пытаясь высвободиться из железных рук Тархана. — Пусти, говорю! А то…

— Дальше слушай, — настойчиво продолжал Тархан:

Фраги сказал: лжец, сам себя вини
В том, что ты стал позором для родни;
Сам на себя в отчаянье взгляни
И ужаснешься поневоле, сплетник!

Караджа потер ноющее плечо, отошел на шаг и воскликнул:

— Эй-хо, смотрите-ка на него! Думаешь, сплетничать приходил? Жрать нечего, за помощью к сердару-ага обращался!

— Сгинь отсюда, нечисть! — цыкнул Тархан. — А то в загривок провожу! Сразу найдешь еду!

Караджа проворно зашагал, поминутно оглядываясь, словно ожидал, что Тархан погонится за ним. Но Тархан и не собирался гнаться. Он только подумал, что этот болтун Караджа мог наплести сердару невесть чего о Лейле, и пожалел, что так быстро отпустил его, не расспросив толком, зачем он в самом деле приходил в такую пору к сердару.

Тархан собирался идти дальше, но из кибитки его окликнул Адна-сердар, видимо, слышавший их перепалку с Караджой. Тархану очень не хотелось сейчас разговаривать с сердаром, поэтому он не пошел к двери, а спросил через стену кибитки:

— Что прикажете, ага?