Суровые испытания тайги

Оленевод взял с собой тозовку, двух своих охотничьих хороших собак, а у меня с собой был револьвер (на этот раз я не стал брать тот раз битый карабин, а других не было). Подходя к подножию горы, на которой находился пункт, мы вдруг услышали впереди раздирающий душу детский плач. Ничего не поняв, мы автоматически бросились, чуть не бегом, к тому месту, откуда донесся этот вопль. Подбежав, сразу поняли: одна из собак держала в зубах совсем еще маленького кабаржонка. Бросив оленей, отобрали его, но было уже поздно. Сели втроем на валежину, держа в руках бездыханное тельце, погоревали… Ну а собак за что ругать? Погода стояла хорошая. Сидели отдыхали, олени стояли рядом не привязанные (впопыхах забыли привязать). Местность достаточно заросшая лиственницей и кустарником. Мы сидели на полянке, на валежине, а сзади нас, со спины, метрах в пяти круто начинался подъем, тоже заросший кустарником. Посидев минут пять, уже решили продолжить путь, как вдруг услышали со стороны горы треск кустарника. Оглянувшись, увидели в просветах между кустами к нам под гору с бешеной скоростью несется медведь. Ничего не понимая, но раздумывать было некогда, я выхватил револьвер, а оленевод тозовку и залпами давай палить в медведя, который был уже у нас под ногами. А если сказать точнее, то не медведь, а крутящийся комок из медведя и собак. Они смело бросились на него, преградив его бросок на нас (он нас мог подмять, летя с крутой горы по инерции). Стреляли, конечно, стараясь не задеть собак. Я израсходовал полностью обойму, и оленевод успел выстрелить из тозовки раза четыре. Медведь с какой скоростью напал на нас, с такой же и метнулся от нас в заросли кустарника, вырвавшись от собак. Поняв, что крепко ранили зверя, мы с оленеводом в азарте бросились за ним в погоню. Пробираясь сквозь заросли кустарника по кровяным следам, только метров через 50 одумались — зачем же мы это делаем, ради чего так рисковать жизнью. Даже собаки и те оказались умнее, не стали преследовать крепко раненного зверя в такой чащобе. Вернувшись, с удивлением отметили, что олени как стояли, так и стоят, очевидно, даже не успели испугаться, так все быстро произошло. И только когда мы стали уже спокойно анализировать этот случай, поняли, что медведь не на нас нападал, а очевидно, бешено мчался на крик кабаржонка. Успокоившись, пошли дальше на пункт. Все обошлось, даже, к счастью, собаки не пострадали, по крайней мере выглядели бодро.

Поднявшись на пункт, подъём был около километра, развьючились, поставили инструмент, приготовились к работе и только тогда я заметил, что сумки-то офицерской с картами нет. Вспомнил, что когда сели отдыхать на валежину, я её снял и положил рядом, а надевать точно не надевал. Зная, что такое потерять секретные карты, не раздумывая, побежал вниз к месту схватки с медведем. Быстро пройдя полпути (уже вечерело), как-то становилось неуютно одному. Вытащил из кобуры заряженный револьвер, замедлил скорость спуска с горы, оглядываясь по сторонам. Я понимал, что тяжело раненный зверь не должен вернуться к месту сражения, должен где-то в зарослях, куда убежал, отлеживаться. Но все-таки, думаю, осторожность не помешает. В общем, все обошлось благополучно, сумка с картами спокойно лежала на валежине. Я с радостью перебросил её через плечо и уже без опасений, засветло, вернулся на пункт.

Разбойничья избушка

В своих воспоминаниях я уже упоминал, что работая в должности Начальника партии в горно-таёжных районах, приходится постоянно находиться в маршрутах. По положению, начальник партии обязан один раз в месяц побывать в каждой бригаде. Для посещения некоторых бригад требуется времени не менее недели. В этот раз мы с Егорычем пробирались в студенческую бригаду, которая работала в хребтах Академика Обручева. Когда-то Герой Социалистического Труда В.А. Обручев занимался исследованием этих хребтов, поэтому его именем и названы эти хребты. Наша задача создать подробную карту на этот удаленный горно-таёжный регион.

Мы шли по тропе, проложенной по берегу горной реки Серлиг-Хем, впадающей в реку Большой Енисей. Эта река берёт начало из нескольких горных озёр. Мы договорились с бригадой встретиться у самого большого озера Ак-Аттыг-Холь. Высокогорное озеро Ак-Аттыг-Холь вытянулось по ущелью на семнадцать километров. Наши лошади, тяжело навьюченные продуктами для бригады, медленно поднимались по горной крутой тропе, отбиваясь от назойливых мух и всякой летающей мрази.

Бригада должна ожидать нас в избушке, которая находится в нижней части озера. Егорыч называет эту избушку разбойничьей и обещал мне рассказать любопытную историю про эти загадочные места, но после того, как мы туда доберёмся. Ему здесь приходилось бывать много раз, но это было очень давно. Егорыч шёл впереди, словно горел желанием скорее добраться до избушки.