Суровые испытания тайги

Эта трагическая поездка, в которой замёрз топограф Яша Иванников, затянулась более, чем на месяц, пришлось изменить маршрут, и в Туру добрались только в конце января. Эту страшную эпопею описал в своих воспоминаниях начальник партии К.Г. Ковалёв, я воспроизвожу эти описания с некоторыми сокращениями.

Погода была сравнительно тёплая. Шёл снежок. Олени, застоявшиеся, вихрем рванулись вперёд по видневшейся нартовой колее, посередине реки, и мы почувствовали себя очень уверенными, доверившись чутью оленей.

Проехали часа два и подъехали к первому чуму, но он оказался пустой. Через несколько километров подъехали ко второму чуму, залаяли собаки. Из чума шёл дым. Зашли с Иванниковым в чум и увидели чаевничавших старика и старушку. Они угостили нас чаем с лепёшками, а я достал конфет и выложил на стол для всех.

Поблагодарив хозяев, поехали дальше. Дорога была хорошая, но усилился встречный ветер, начал поднимать позёмку. Вскоре это перешло в пургу. Мороз усилился, к утру было уже градусов тридцать. Ехали днём и ночью.

К утру, часов в пять, приехали на почтовый станок, который был в «голомо». Но станочника не было. Голомо — это круглая яма диаметром метра три, глубиной с полметра. Крыша сложена из колотых бревен. Стыки заложены мхом и засыпаны землёй. Для дымохода вверху оставлено круглое отверстие в диаметре сантиметров 30. Для спуска выкопаны ступеньки. Вместо дверей — кусок брезента. По середине голомо стояла печка. Был и запас дров, это нас обрадовало.

Распрягли оленей и отпустили кормиться, затопили печку, поставили чайники, набив их снегом. К ужину нарубили топором мёрзлого хлеба и вареного мяса. А девушки были предприимчивее, они заварили пельмени и нас угостили.

Спали хорошо, не раздеваясь, в спальных мешках.

20 декабря. Проснулись поздно. Мороз резко усилился за 50 градусов. Оленей проводник нашёл к вечеру. Запрягать должны каждый своих оленей, а мы трое не умели, и проводник взялся нас учить, особенно вязать эвенкийские узлы на верёвках.

Выехали, когда уже стемнело. А сам день-то, собственно, на день не похожий. Так, посереет часа четыре, и снова темнота. Если нет луны, то хоть «глаз выколи». Правда, от снега есть некоторая видимость.

А олени сегодня пошли уже не так ретиво, как вчера. На этом перегоне нам встретился встречный караван из фактории Учами. Это хорошо. Проложен след. Ехали всю ночь и день 21-го числа, и снова наступила ночь. Всю дорогу мешала нам встречная морозная позёмка. И вот у Иванникова вдруг упал олень. Подменили его из грузовой нарты. Всё равно не идут. Что делать? Караван ушел далеко вперед. Я тогда выстрелил из немецкого карабина (маузер). Эхо гулко покатилось по долине. Через некоторое время к нам приехал проводник с запасным оленем, которого мы и впрягли к Иванникову.

В полночь окончательно замёрзли. Температура явно была далеко за 50°. Воздух при дыхании осязаемо шуршал ледяшками. Наконец, первые нарты свернули к лесу, и у леса караван встал. Проводник предложил грузовые нарты оставить на опушке леса, т.к. чум далековато, ехать в гору, и свободные олени пусть идут запасными. В лесу снегу много, колея глубокая. Олени бегут неудержимо, чуют отдых. Ведь в пути без отдыха почти полтора суток, голодом.

И вот наконец увидели чум — тоже голомо. Станошницы также нет. Дров тоже нет. Это очень досадно. Отпустив оленей, принялись за заготовку дров, и вскоре запылала печка в голомо. Приготовили ужин, наелись и улеглись спать уже утром. Как приятно засыпать в тепле.

Проспав часа три, начали подниматься. Поднял всех холод. Замёрзли. Затопили печку, приготовили завтрак. Проводник, быстренько покушав, ушёл искать оленей. Долго он их искал, вернулся удручённым. Выпил горячего чаю, достал лыжи и снова ушёл. Вскоре пригнал одну группу оленей. Оседлал одного из них и уехал верхом. Наконец, в темноте пригнал остальных.

Запрягали оленей каждый в свою нарту сам. На дорогу перекусили и выехали.