Суровые испытания тайги

Подкрепившись, мы с Иванниковым пошли в магазин, закупили свежего хлеба — белого, сушек-баранок, сахару, конфет, масла и сгущённого молока.

На квартире хотели было продолжить ужин вместе с хозяевами, но усталость склонила нас ко сну, и мы развернули спальники.

Утро 24 декабря для нас было, как в раю. В спальнике жарко. Вышли с Яшей на улицу, а там морозище — не продохнешь. Туман плотно окутывал посёлок. Замерили термометром-пращом температуру и оказалось -61 градус. Сходили насчёт оленей, но для нас в колхозе близко оленей не оказалось, пообещали на 25-е число.

Дома же хозяйка нажарила нам на завтрак громадную сковородку оленьего мяса. После завтрака пошли к своим девчатам. Они тоже уже позавтракали.

Этот перегон до станка должен быть километров сорок. Следы нарт быстро заносило снегом. Ехали долго. Наступил день 27 декабря, серый, морозный. Даль какая-то призрачная, белесая, и наш караван казался каким-то затерянным в этой безмолвной, снежной пустыне.

Не успели порадоваться свету, как снова всё окутала ночная мгла. Ехать надоело. Часто бежим пешком, греемся. На остановках прыгаем. Где станок — не известно. Вдруг олени резко повернули к берегу, у леса остановились.

Отпрягли грузовые нарты и двинулись дальше. Дорога в лесу торная, тишина. Ветер не залетает сюда. Километра через два подъехали к чуму. Нас встретил собачий лай. Из дымохода чума валил дым. Все обрадовались. Значит, сейчас прямо в тепло. Для нас это счастье.

Вот она, плата за трудности. Как всё-таки мало надо человеку в экстремальных условиях. И все заботы отпадают. Теперь скорее кружку чаю.

Каждый распряг своих оленей и отпустил их. Станочницей оказалась женщина средних лет с двумя детьми. Один годовалый, второй годика в три. Хозяйка оживилась гостям, ребятишки смотрят на нас с изумлением. Ну и первым делом, конечно, чай. Горячий, крепко заваренный. А мы нарубили мёрзлого хлеба и сырого мяса. После чаепития сварили суп с мясом с макаронами. Спали в спальниках, не раздеваясь, часов до 11, но проснулись — ещё было темно, светало. Все замерзли. «Как же дети-то спят?» — подумал я. Но они укутаны были в богатые шкуры, не мёрзли. А печка от мороза побелела. Быстро её растопили, приготовили завтрак, покушали. Стало совсем светло. Мы с Иванниковым занялись заготовкой дров, проводники ушли за оленями. Вернулись в темноте без оленей.

28 декабря с трудом были пойманы олени и выехали только ночью с одним проводником Володей, который говорил, что дальше этого станка он не ездил. Этот прогон был километров на 75 до фактории Виви и для нас он оказался трагическим. Николай (старший проводник) остался, дальше не поехал.

По таёжной дороге олени пошли хорошо, а вот по реке и мороз с позёмкой дал себя знать, и потеря дороги. Олени начали кружить, падать в снег, начались былые мучения. Проводник Володя не выдержал этого и предложил нам ехать обратно. Начал доказывать, что Николай — опытный проводник, что у него старые олени и что он поведёт успешнее. Ну и повернули назад.

Но Николай категорически отказался ехать с нами. С Володей переругались чуть ли не до драки и, в конце концов, ехать решили с Володей. Оленей оставили на присмотр Николаю, а сами пошли в чум отдохнуть часа два-три, покушать и тогда ехать.

Николай попас немного оленей и часам к семи привёл и даже помог запрягать. Часов в восемь выехали, на реке вышли на свой след, проехали с полчаса и опять та же история. Нет следа, снова надо прокладывать дорогу. Володя снова взбунтовался, один поехал на станок, крикнув нам, чтобы ждали Николая, и уехал. Что делать? И надумали мы, вылезть на коренной берег и ждать проводника у костра. Ну и пошли к лесу.