Суррогатная мать

Мама стремится закрыть ее в доме, подальше от опасных увлечений, но отец к ней более снисходителен. Во все остальные дни, кроме воскресенья, когда они надевают лучший наряд и идут в часовню, он позволяет ей все что угодно. Бесстрашная Рут обожает соревнования, дает фору одноклассникам на уроках физкультуры и всегда побеждает в салочках. Она лазает по деревьям и скалам с мальчишками, может простоять на голове десять минут и с легкостью переплыть залив в Марасионе. Чудесное детство неожиданно подошло к концу одним субботним утром, когда ей было пятнадцать.

* * *

Рут сразу поняла, что умирает: уже третий день ей не дает покоя колющая боль в животе, а на ластовице белых трусиков появляются темно-коричневые пятна. Три дня она молила Бога, чтобы это закончилось, но наутро из нее начала вытекать черная жидкость, которая запачкала всю кровать. Это не диарея и не проклятье – Шейла описала это как красный поток, как будто мочишься кровью. Но нет, это нечто гораздо хуже: Рут гниет изнутри.

Закрывшись в ванной, она достает из шкафа прямоугольное зеркальце, кладет его на кафельный пол и садится над ним на корточки. В отражении – ужасная пурпурно-розовая плоть, похожая на свинину на разделочной доске мясника, и из нее падают темные густые капли, образуя лужицы. Рут смотрит на часы и засекает время: семь крупных капель за пять минут, и падать они начинают все чаще. Из фарфоровой коробочки на стене она вытаскивает ослепительно белый лист плотной туалетной бумаги и насухо вытирает зеркало: появился странный сырой запах подпорченного мяса.

На первом этаже мать стирает белье в раковине – вид выпирающих лопаток, обтянутых бежевым свитером, усиливает чувство вины.

– Мам?

– Что такое? – спрашивает она, не повернувшись.

– Я заболела, – срывающимся голосом отвечает Рут и кладет возле раковины испачканные трусики.

Анджела Яго резко оборачивается.

– Ты с ума сошла?! Убери эту мерзость, я только что все помыла! – закричала она и скривилась с отвращением.

– Из меня вытекает что-то коричневое.

– Что за бред ты несешь?! – прошипела мать почти шепотом, хотя в доме больше никого не было.

Она отвела дочь наверх и вручила ей пачку гигиенических прокладок и специальный пояс с крючками. Рут облегченно вздохнула: она будет жить, более того – теперь на нее тоже снизошло проклятие, а значит, теперь ее перестанут дразнить за то, что она единственная из девочек, кто ходит на все уроки физкультуры. Но мать, похоже, возмутилась – как будто Рут сама должна была догадаться, что произошло! Не стоило ее беспокоить.

Когда они вернулись на кухню, она снова зашипела:

– Сверни грязное белье и сразу положи в стирку, чтобы микробы не размножались. Только смотри, чтобы отец не увидел, – нечего ему знать про такие вещи. И промой у себя там все хорошенько, а то люди сразу поймут.

– Что поймут? – спросила Рут.

Мать поморщилась и ответила:

– Теперь ты женщина, поэтому придется следить за тем, в какой позе сидишь, и вообще вести себя поскромнее. Не вздумай никому рассказывать: тут хвастаться нечем. Быть женщиной не сахар, вот увидишь!

С этого момента все изменилось. Привычные вещи стали непозволительны: расстегивать пуговицы ниже ключицы, носить брюки, общаться с мальчиками. Теперь воспитанием Рут занимается мать, и ей запрещено выходить из дома, чтобы не попасть в какую-нибудь неприятную историю. Отец отвернулся от нее, как будто она вдруг стала для него чужой, и помощи от него было ждать бесполезно. Рут осталась в полном одиночестве, и ее единственным утешением стали книги. В доме воцарились тишина и раздор. Порой, когда отец уходит на работу или на рыбалку с друзьями, Рут лежит у себя в комнате с книгой и слышит ритмичные всхлипы – это за стеной рыдает мать. Она мечтает сбежать. Благодаря поддержке учителя литературы и вопреки желаниям родителей Рут подает документы в пять университетов, и во всех ее готовы принять.

* * *

Рут на вечеринке первокурсников колледжа: первая неделя учебы подошла к концу. Радостные объятия, приветствия, взрывы смеха и пробки с глухим хлопком вылетают из бутылок. Кажется, будто все знакомы друг с другом целую вечность. Серое платье из полиэстера, которое мать заставила ее купить, прилипает к колготкам, а шея чешется из-за дурацкого бантика. Остальные девушки одеты в узкие джинсы и короткие куртки, и никто не одевается под стать Маргарет Тэтчер. Нервно накручивая волосы на палец, она пытается убедить себя, что вписывается в компанию. Просторная комната с высоким потолком напомнила ей о часовне в родном городе. По словам куратора курса, только что рассказывавшего им об учебе, развлечениях и пути самопознания, на который они вступили, это помещение гораздо старше часовни и было построено в семнадцатом веке. Рут кажется, что она чересчур застенчивая и ведет себя неестественно, стесняясь своего корнуолльского происхождения. Она впервые оказалась за пределами своего графства, не считая школьных экскурсий и собеседований для поступления в университет.