Суррогатная мать

Рут пьет кофе со своей новой подругой, студенткой медицинского факультета, которая живет напротив. Аллегра преобразила свою комнату: в ней пахнет благовониями, и везде развешаны фонарики. На полу разноцветный ковер с темно-синими, малиновыми и золотистыми узорами. На кровати алое покрывало из индийской ткани со сверкающими пластинками, а на нем – гора атласных подушек, которые она нашла в Дели. Аллегра из Лондона, и она спит с мужчинами (которых никогда не называет парнями) с пятнадцати лет. Рут с гордой беззаботностью упоминает в разговоре, что спит с Адамом Фернивалом.

– Ого! А ты времени зря не теряла, подруга. Чем пользуетесь?

– В смысле?

– Дурочка, – вздыхает Аллегра. – Говорю, чем предохраняетесь?

– Ну, он надевает такой… резиновый колпачок.

– Презервативы?! – восклицает она и презрительно сжимает губы, окидывая Рут суровым взглядом. – Это же очень рискованно, лучше пей таблетки. На Коули-роуд есть бесплатная клиника, туда все мои приятельницы ходят.

– Мне нельзя таблетки, – хмуро отвечает Рут.

– По медицинским показаниям? – спрашивает Аллегра, с интересом придвигаясь ближе.

– Ну да, вроде того. Они же ужасно вредные. В них лошадиная доза гормонов, которые разрушают мозг и вообще весь организм.

– Кто тебе такое сказал?

– Мама. И кстати, фармацевтические компании прекрасно об этом знают, но тщательно скрывают. Эти таблетки очень опасны, особенно для подростков.

Аллегра недоверчиво смотрит на Рут, поэтому она добавляет:

– Мама точно знает, она подрабатывает в химической лаборатории.

– Она фармацевт?

– Нет, но она занимается чем-то из той же области.

Аллегра смеется так сильно, что не замечает, как скидывает с кровати две подушки. Рут становится ужасно стыдно – за себя и свою мать. Успокоившись, Аллегра утирает слезы и говорит:

– Такой бредятины я еще не слышала. Миллионы женщин принимают таблетки, и все с ними в порядке. Твоя мама просто не хочет, чтобы ты занималась сексом, вот и все.

* * *

Рут садится на велосипед и едет в центр планирования семьи, расположенный в передвижном сооружении за поликлиникой. Когда у нее спрашивают имя и адрес, она начинает волноваться: ей кажется, будто ее записывают в список грешниц, но все вокруг ведут себя так, будто это обычная формальность. Ей измеряют давление, задают несколько вопросов и наконец выдают белую коробочку с запасом на три месяца.

На следующее утро Рут достает из блистера одну таблетку – розовую, глянцевую и на вид совершенно безобидную. Она кладет ее на язык и чувствует вкус подсластителя. Потом ей вдруг приходит в голову развернуть инструкцию, в которой написан длинный перечень побочных эффектов и возможных осложнений: отек пальцев, ступней и лодыжек; мигрень, депрессия, тромбоз, рак, эмболия, смерть. Мама была права! Аллегра же всего лишь на первом курсе медицинского, что она может знать? Рут выплевывает таблетку и бросает коробочку в урну.

* * *

Рут все чаще ночует в комнате Адама – она стариннее и краше ее скромной кельи для первокурсников. Они вместе завтракают и расходятся по своим делам: на лекции и в библиотеку. Она учится готовить по рецептам из книг в мягких обложках: омлет по-испански, рататуй и спагетти под разными соусами. Вечером они ужинают, пьют терпкое красное вино и занимаются любовью. Адам никогда не чувствовал себя таким счастливым и постоянно думает о том, как ему повезло.

Семестр заканчивается. Рут сидит с друзьями в общей гостиной с видом на учебные корпуса. Низкое декабрьское солнце заглядывает в окна и наполняет комнату светом. Одна из ее подруг подталкивает ее локтем и показывает на дверной проем: “А вон и твой прекрасный принц!” Она видит его улыбку, и на душе становится тепло. Ее окрыляет собственный успех: она учится в лучшем университете, у нее хорошие друзья и любимый мужчина.

Однажды ночью Адам просыпается в холодном поту и весь дрожит. Рут включает свет и прижимается к нему поближе. Она говорит, что он кричал во сне и озирался, как будто его жизнь была в опасности. Она пыталась с ним поговорить, трясла его, но он не просыпался. Как только сердце Адама успокоилось, он объяснил, что с детства страдает от ночных кошмаров. От них нельзя избавиться, но он поступил очень безрассудно, не предупредив об этом Рут.

– Обычно я крепко сплю. Представляю, насколько странно это выглядит со стороны. Мама говорила, что кошмары мне начали сниться после смерти отца. Думаю, ты легко можешь себе представить, что о моей особенности говорили в школьном общежитии.

– Бедняжка, – говорит Рут, обнимая его. – Расскажи о своем отце. Сколько тебе было лет, когда он умер?

И впервые в своей жизни Адам поведал эту историю, обливаясь слезами, – ему казалось, что он выплакал все эти переживания еще тогда, в семилетнем возрасте. Она гладит его по голове, и они засыпают, уткнувшись друг в друга. “Моя мамаша Кураж, моя русалка из Зеннора – эта внучка шахтера станет моей опорой”, – думает он.

* * *