Суррогатная мать

К ней подходит юноша из организационного комитета с большим серебряным подносом, на котором стоят бокалы вина. Он одет в спортивную куртку и джинсы и всем своим видом доказывает, что оказался на своем месте будто с первого же дня, как ступил на порог этого средневекового колледжа. Все в нем буквально кричало об этом: широкие плечи, прямая осанка и даже массивное золотое кольцо на мизинце. Парень оказался довольно высоким, поэтому Рут пришлось поднять голову, чтобы прочитать имя на бейджике: “Адам Фернивал. Руководитель студенческого комитета, исторический факультет”.

– Привет, – сказал он, разглядывая надпись на ее бейджике. – Рут Яго, факультет английской литературы, – прочитал Адам. Он улыбнулся, и возле уголков его глаз появились морщинки. – Неужели я правда, а ты – ложь? И не тебе ли суждено меня предать?

Волосы цвета спелой ржи, кончики немного вьются. Открытое красивое лицо почему-то контрастирует с оценивающим взглядом. Серо-зеленые глаза. Все еще улыбаясь, он ждет ответа. Рут почувствовала, что ее перехитрили. Она трясется мелкой дрожью, не в силах сказать ни слова. Как будто она снова оказалась на собеседовании.

– А ты?.. – заикаясь, начала Рут, – Хочешь сказать, что литература – это ложь?

– Прости, дурацкая шутка, не обижайся. – Он высмеивает ее без зазрения совести. – А ты откуда? То есть где родилась? – Из-за ее фамилии он, как и все остальные, решил, что она иммигрантка.

– Корнуолл.

– А, ничего себе… Довольно далеко, да? В какой школе училась?

– Ты такой не знаешь.

– Спорим, что знаю?

– Пензанская средняя школа для девочек.

– Да уж, ты права, я такой не знаю.

– Может, потому что это обычная государственная школа?

– Ой…

Сначала засмеялся Адам, а потом и Рут. Практически невообразимое равновесие все-таки установилось.

* * *

Когда Адам впервые приводит ее в свою комнату в общежитии, длинными и тонкими пальцами Рут проводит по черно-белой табличке в коридоре: “А. М. Т. Фернивал”. Она говорит, что инициалы – это секретный код, который могут понять только такие, как ты сам: три его противных высокомерных соседа и выпускница обычной государственной школы. Скромные инициалы “Р. Яго” лишний раз доказывают, что она ему не пара. Эти антропологические размышления, в сущности, оказываются проверкой: таким образом она старается заставить его презирать ее, чтобы в конце концов отвергнуть, но эти попытки только придают ей шарма.

Адам никогда не встречал таких девушек, как она. Темные глаза с тяжелыми веками, порой застенчиво отведенный взгляд или вдруг обескураживающе прямой в минуты счастья или гнева. Длинные густые и блестящие волосы – темные, почти черные, но с каштановым отблеском – ниспадают на нежно-оливковую шею. Ничего общего с кланом Фернивалов. Он оказался в безвыходном положении и совершенно запутался. Рут из Корнуолла, где добывают олово, поэтому она твердая, как гранит, и часто выходит за рамки, – вот что в ней привлекает. Ему нравится ее пылкость и непосредственность. Она не боится проявлять эмоции: благодаря ей он обнаруживает неожиданные грани своего характера, впервые испытывает такой спектр чувств, в его голове появляются новые мысли. Адам не желает отходить от Рут ни на шаг, а она, похоже, проявляет к нему интерес.

* * *

Настойчивость Адама Фернивала ей льстит, и, как только она справляется с внутренними страхами, выясняется, что он нравится ей не меньше, чем она ему. Он умен и скромен, у него есть чувство юмора – словом, хороший человек. У него было множество подружек, и с некоторыми из них он спал. Чтобы соответствовать, она придумывает себе краткий список партнеров. Девственность, которую с таким ожесточением защищала ее мать, оказалась еще одним анахронизмом, невыгодно отличающим Рут от круга сверстников. От нее необходимо избавиться как можно скорее.

Они занимаются сексом в его комнате. Все начинается с более нежных и торопливых объятий, чем те, что были у нее на пляже родного города и в машинах. Затем он тянется к прикроватной тумбочке за кошельком.

– Ты случайно не принимаешь таблетки?

– Э-э-э… нет.

– Понял.

Он достает квадратный пакетик, надрывает его и отворачивается.

Ей страшно, но она старается действовать решительно. Первое проникновение отдалось болью: он начинает двигаться вперед и назад, и ей приходится прикусить губу, чтобы не заплакать. Когда все закончилось, она чувствует привкус железа во рту, но он, кажется, остался доволен.

– Тебе понравилось? – спрашивает Адам, обхватив ладонями ее лицо, и пристально смотрит ей в глаза.

– Да, – отвечает она с восторженной улыбкой. Ей нравится его открытость и непосредственность. И как же хорошо, что все позади.

На следующее утро Адам с тревогой замечает на простыне кровь. Вдруг ей было больно? Рут отнекивается, говорит, что месячные еще не закончились и все в порядке. Он просит убрать все до прихода уборщицы, так что она промывает простыню прохладной водой, пока от ее дефлорации не остается лишь пара бледных пятнышек цвета шафрана.

* * *