Суррогатная мать

– Я думал, выглядеть еще шикарнее невозможно. Ну прямо спелый персик. – Он обхватил ее грудь и провел руками по животу. – Боже мой, я и понятия не имел, что беременность может так возбуждать. Я вас накормлю, а потом трахну, миссис Фернивал. Вы не против?

Он побывал на рынке Боро-маркет, и кухонный стол был полон продуктов: пармская ветчина, французские сыры, ореховый хлеб, салат из жареных овощей с оливковым маслом и бальзамическим уксусом. Они сели друг напротив друга и жадно ели. В голове зазвучал далекий голос, тревожный и назойливый: “Никакого сыра с плесенью и копченой колбасы!” Но внутри этого восхитительно трансгрессивного пузыря она была другим человеком: это не в счет. Когда она закончила, Сэм принес блюдо с жирным черным инжиром и разрезал его, чтобы она могла высосать малиновую мякоть. Ее тело дрожало от возбуждения, то, что осталось от разума, было омрачено подозрением, что он распланировал все, как сцену в одном из своих фильмов. Затем он провел ступней по внутренней стороне ее ноги и медленно запустил ее под платье, пока не достиг бедер. Рут позволила бедрам раскрыться и прижалась к его ноге. Она перестала думать.

– Ты все? – Сэм прижал салфетку к ее губам.

– Я хочу тебя. Пожалуйста.

– Ну, если ты настаиваешь.

Он взял ее за руку и повел наверх, затем снял с нее одежду и уложил на кровать. Из-под полуопущенных ресниц Рут наблюдала, как он раздевается. На сильном и подтянутом теле еще не было никаких признаков старения и увядания. Она несомненно возбуждала его. Он стоял и смотрел на нее.

– Твои соски набухли, а фирменная татуировка беременной потемнела, как будто ее перебили заново.

Он поцеловал ее грудь, провел языком по темной линии и коснулся клитора.

– Войди в меня.

Он снова встал на колени, положил руки ей под ягодицы, затем поднял ее и вошел резко и глубоко. Он ритмично раскачивался над ней до оргазма, затем упал на нее. Рут прижалась к нему тазом и принялась покачиваться на полувозбужденном пенисе, пока не впала в транс.

Когда она открыла глаза, он опирался на локоть и пристально смотрел на нее.

– Как тебе?

– Прекрасно. – Она улыбнулась ему. – А тебе?

Он кивнул.

– Ты как богиня плодородия. – Он погладил ее живот. – А малыш Флиппер все еще внутри, ждет, когда начнется его или ее жизнь.

– Его жизнь, – уточнила Рут. – Это мальчик – нам сказали на УЗИ две недели назад.

Сэм приложил ухо к ее животику.

– Как у тебя дела, приятель? Извини за стук. – Он повернулся и подмигнул Рут, довольный своим ужасным каламбуром.

Она не могла придумать ответа. Сэм зевнул, перекинул через нее руку и ногу и заснул; Рут лежала на спине и задремала: она чувствовала себя спокойной и уверенной в себе. Она погладила его густые черные кудри и посмотрела на пересечение их тел: его оливковые конечности и ее бледный торс под ними, залитые солнечным светом, пробивающимся сквозь муслиновую штору. Казалось, что его молодая плоть возрождает ее увядающую. Она потянулась и зевнула: полноценный секс после столь долгого его отсутствия будто вернул ей источник энергии. Все суставы и мышцы расслабились и налились приятным теплом. Ребенок начал трепетать внутри нее, и она заговорщицки улыбнулась.

– Знаю-знаю, – прошептала Рут и начала массировать живот медленными круговыми движениями, чтобы успокоить малыша. – Все в порядке, не о чем беспокоиться, но не будем упоминать об этом, хорошо?

Она представила, как на лицах Лорен и Дэниела появляется гримаса недоверия, смешанного с отвращением, при мысли о незнакомце, вторгшемся в охраняемый ею сосуд. Но в этом не было ничего плохого; это было естественно, даже полезно.

На первом этаже хлопнула дверь, и дом задрожал. Рут в тревоге открыла глаза, затаила дыхание и прислушалась: тишина и шум транспорта – ничего больше. Должно быть, соседи – в георгианских домах такие узкие террасы, что любой шум разносится по всем квартирам. Она подождала еще несколько секунд, затем глубоко вздохнула и снова позволила себе расслабиться. Ей было нечего стыдиться: это даже не прелюбодеяние – Адам расторг их брак своим отъездом, – это был секс между взрослыми, добровольный и желанный. Ни додумок, ни обид, ни шрамов. Она повернулась на бок и зарылась спиной в тепло тела Сэма.

Вдруг раздался безошибочный стук ботинка по деревянной лестнице. И еще один. Рут замерла. Медленные тяжелые шаги. Лестница заскрипела в другом ритме: размеренные тихие поскрипывания. Громче, ближе. Он не запер дверь. Что-то рухнуло на землю в нескольких футах от них, затем дверь спальни со скрипом открылась, и комнату залил свет. Сэм пошевелился. Рут лежала совершенно неподвижно, уткнувшись лицом в подушку, как ребенок, притворяющийся невидимкой: ее здесь не было, это в ее планы не входило. Она почувствовала, как Сэм отодвинулся от нее и как сдвинулся матрас, когда он сел.

– Тильда?

– Сэм! – женский голос, напряженный и торжествующий. Долгая пауза. – Я вижу, у нас гостья. Мог бы нас и познакомить.

– Что ты здесь делаешь?.. Я понятия не имел, что ты вернулась.

Шаги со стороны кровати Рут.

– Тогда мне придется представиться самой.