Susan Sontag. Женщина, которая изменила культуру XX века

Несмотря на то что сама Зонтаг была все еще молодой, она стала примером для подражания женщин-интеллектуалов. Эти женщины начинали свою карьеру, имея гораздо больше возможностей, чем представительницы предыдущего поколения, но у них, как уже было сказано, не было современниц, на которых можно равняться. Палья была младше Сьюзен на 14 лет. Она преподавала в Беннингтонском колледже, откуда и приехала послушать выступление Сьюзен в Дартмуте. Потом Палья пригласила Зонтаг выступить в Беннингтоне, и Сьюзен согласилась это сделать за половину своего обычного гонорара. Однако все получилось не совсем так, как Палья ожидала. В конце сентября, еще до выступления Сьюзен, взволнованная Палья писала президенту колледжа:

«Естественно, я рву на себе волосы, пытаясь найти, как лучше себя подать. Мой обычный синий жакет в стиле Mao? Мое темно-синее платье в стиле начала 50-х годов.? Или, может, девчачий пуловер в стиле французских подростков? Ох они, эти муки моды!»[865]

Сьюзен появилась, по словам Пальи, «опухшей, мутной и дезориентированной». Она опоздала на час, и публика недовольно ворчала. Пьяная Палья представила ее аудитории («Только Бахус знает, что я тогда сказала»), после чего Сьюзен прочитала «мрачный и скучный» рассказ, что еще больше расстроило собравшихся, надеявшихся услышать лекцию о современной культуре и политике. После этого был ужин в доме писателя Бернарда Маламуда – «знаменитости и преподавателя колледжа (и в целом крайне утомительного человека)», который сморозил Сьюзен какую-то грубость «с как обычной для него нетерпимо добродетельной снисходительностью». Сьюзен повернулась к Камилле: «Он приглашает меня в свой дом, чтобы оскорблять!» Зонтаг и Камилла решили ретироваться, и тут «отстраненная, возвышенная, строгая и модная Зонтаг» превратилась в «теплую, любящую посплетничать и чисто еврейскую по манерам и произношению Сьюзен»[866].

Сьюзен опоздала, была усталой и говорила скучно, что во время ее публичных выступлений случалось довольно часто. Тем не менее, по словам Пальи, Сьюзен была к ней добра – запросила невысокий гонорар и потом долго вела личную беседу. «Но серьезного интеллектуального контакта у нас не получилось, – писала она. – Чего-то не хватало». Палья и Сьюзен не смогли найти общий язык.

«В конце концов, [Сьюзен] наполовину с раздражением, наполовину с улыбкой спросила: «Что тебе от меня надо?» Я, запинаясь, ответила: «Просто хочу поговорить». Но на самом деле я хотела ей сказать: «Черт тебя подери, я же твоя преемница, а ты этого никак не поймешь!» В общем, все это было во «Всё о Еве», Зонтаг и Марго Ченнинг преследовала новая девушка»[867].

Палья сравнила себя с выскочкой в картине «Всё о Еве», после чего не спросила Зонтаг о том, нужны ли ей, 40-летней, последователи и преемницы. В последующие два десятилетия Сьюзен стала для Пальи еще большим авторитетом, чем ранее.

На следующий день после того, как Сьюзен уехала из Бенингтона, 6 октября 1973-го, Египет и Сирия напали на Израиль. Это произошло в самый главный еврейский праздник, Йом-Кипур. Несмотря на то что израильтян предупреждал о предстоящем нападении даже король Иордании, который тайно прилетал в Израиль и встречался с израильским премьером, они не были готовы. Египетские войска перешли через Суэцкий канал, а сирийские взяли Голанские высоты. Многие израильтяне и друзья Израиля опасались, что страна перестанет существовать.

Николь Стефан переживала за судьбу израильтян. Ее семья спонсировала первое еврейское поселение в Палестине, помогала обеспечить проведение в жизнь декларации Бальфура и дала денег на строительство кнессета в Иерусалиме. Во время войны за независимость 1948 года Николь была военным корреспондентом. В 57-м она была в кибуце в Эйн-Геве, откуда можно было легко дойти до сирийской границы. После начала войны 73-го ее охватила паника, и она позвонила Сьюзен.

«Не могу находиться во Франции, – сказала она. – Очень негативно представляют Израиль в массмедиа». Сьюзен посоветовала ей прилететь в Нью-Йорк, где «все были за Израиль»[868], и Николь приехала. Сразу после этого вместе с Сьюзен и Давидом они отправились в Израиль. «Оплатив все по кредитке»[869], они сняли фильм Promised Lands («Земли обетованные»). Даже спустя много лет после всех пертурбаций арабо-израильского конфликта документалка остается прекрасным свидетельством той войны.

АНАЛИТИЧЕСКИЙ УМ СЬЮЗЕН И ЕЕ ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ АНГАЖИРОВАННОСТЬ ПОМОГЛИ СОЗДАТЬ ЛЕНТУ, ДЕМОНСТРИРУЮЩУЮ ВЛИЯНИЕ КОНФЛИКТА НА ЖИЗНИ ЛЮДЕЙ, ИЗБЕГАЯ КЛИШЕ И ПРОПАГАНДЫ.