Susan Sontag. Женщина, которая изменила культуру XX века

Книга «Смотрим на чужие страдания» более оптимистична, чем «О фотографии». В Боснии она видела, как рисковали те, кто хотел что-то снять. «Большинство опытных журналистов, работавших в Сараево, не были нейтральными и непредвзятыми»[1637], – писала она. Фото не снимали ради вуайеризма или пропаганды. Эта мысль вошла в противоречие с двумя идеями, которые она сама же и популяризировала.

«Первое – внимание общественности управляется вниманием, проявляемым СМИ, что значит, главным образом, изображением… Второе – все это можно описать и в качестве противоположности того, что только что было описано: мир насыщен, гиперперенасыщен изображениями, и те, которые должны иметь значение, имеют противоположный эффект – мы грубеем, становимся бесчувственнее… В первом из шести эссе в сборнике «О фотографии» в 77-м я писала, что, хотя известное по фотографиям событие становится более реальным, чем если бы человек никогда этих фотографий не видел, неоднократное повторение ведет к тому, что снимок становится менее реальным. Я писала, что фотографии создают симпатию или этой симпатии лишают. Верно ли это? Когда я писала эти строки, я в это верила. Сейчас я уже не так уверена»[1638].

И она оспаривала свою собственную идею о том, что массовое распространение изображения может подорвать моральный авторитет фото.

«Со времен выхода «О фотографии» многие критики высказывали предположение о том, что благодаря ТВ мучения войны превратились в ежевечернюю банальность… Но как выйти из этой ситуации? Предположим, ограничить показ жестокостей одним разом в неделю? В целом мы работаем над тем, к чему я призывала? Над экологией изображения? Никакой комитет не сможет порционно распределить хоррор, чтобы сохранялась способность шокировать. А ужасы сами по себе не исчезают»[1639].

Опыт в Боснии и Ираке показал, что жизнь и смерть зависят от умения видеть. Но как? Может ли метафора – изображение, фотография, вещь, однажды удаленная, – «восстановить наши чувства»?

МОЖЕТ ЛИ МЕТАФОРА НАУЧИТЬ НАС «БОЛЬШЕ ВИДЕТЬ, БОЛЬШЕ СЛЫШАТЬ, БОЛЬШЕ ЧУВСТВОВАТЬ»?

Эти вопросы занимали Зонтаг в течение всей ее жизни больше, чем другие. Возможно, что единственным человеком, который мог поднять вопрос эмпатии, оказался тот, кто этой эмпатии не имел. Человек с нормальным слухом реже, чем глухой, задумывается о слухе. Ее собственные недостатки и ограничения, а также желание с ними бороться привели к тому, что она начала размышлять над тем, что все остальные воспринимали как данность, и ее размышления и внутренние споры обогащают ее собственные мысли.

Обратной стороной медали стало то, что она не была в состоянии видеть то, что могли видеть другие. Эта неспособность сделала заключение книги «Смотрим на чужие страдания» сравнимым с тем, как глухой отрицает музыку, которую не в состоянии слышать сам.

«[Другие люди] не могут понять, не могут представить то, что упорно чувствует каждый солдат, каждый журналист, работник гуманитарной помощи или наблюдатель, который был под огнем и которому удалось обмануть смерть, настигшую стоявших с ним рядом. И они правы»[1640].