Сущность

– Почему мы скрываем, что будет сделано в рамках этого проекта? – задал он риторический вопрос. – Может ли речь идти о чем-то менее возвышенном, чем об основах западной науки? Уверяю вас, представленное здесь вас поразит.

– Совет не может судить о компетентности того или иного экспериментального проекта, – возразила доктор Кули. – Потребуются часы терпеливых объяснений, особенно преподавателям гуманитарных наук и изобразительного искусства, чтобы они хотя бы поняли, о чем идет речь. Я прошу лишь проголосовать за то, чтобы декан Осборн воздержался от каких-либо действий в отношении нашей кафедры, пока в начале следующего семестра не соберется комиссия по проверке.

Доктор Вебер медленно встал. Он вытащил трубку изо рта и повернулся к преподавателям.

– Я веду дело, о котором мы говорим, – заявил он. – Я доктор Генри Вебер, заведующий резидентской психиатрической программой. Я считаю, что существование этого эксперимента напрямую угрожает пациенту, даже если он продлится еще один день. Никогда в жизни я не видел такого непродуманного, потенциально катастрофического проекта. Как вы можете измерять парапсихические сущности в доме, где находится человек, страдающий психическим расстройством? Вы нанесете ей перманентную травму. Честно говоря, на ее месте я бы подал на вас в суд, и не удивляйтесь, если подобное в будущем произойдет от ее имени.

Зал погрузился в зловещее молчание. Вопрос предстал во всей его красе.

– Иногда, – продолжил доктор Вебер, – секретность скрывает множество зол. Сейчас именно такой случай. Вникните в это предложение. Выслушайте меня внимательно и решите, заслуживает ли это исследование хотя бы малейшей защиты со стороны университета. Если, конечно, моя дорогая подруга Элизабет Кули не станет возражать.

Он повернулся к ней лицом. Конечно же, это загнало ее в ловушку.

– Отнеситесь непредвзято, – сказала она. – Вспомните о достижениях науки, из-за которых сто лет назад вас бы изгнали из академического мира. Давайте не будем повторять ту же ошибку. Космические путешествия, электромагнитные волны, ядерная энергия – много лет назад все это было плодом больного воображения. Преподаватели гуманитарных наук не понимают, как быстро развиваются экспериментальные науки и насколько велико сопротивление со стороны официальных администраций. Мы боремся не только с накопившимся бюрократическим менталитетом правительственных советов, университетской политикой и общественными СМИ. Мы боремся с допотопными концепциями дисциплин, и помочь нам могут лишь ваша энергия и беспристрастная активная поддержка! Мы требуем только шанса. Оставьте нам нашу одну четвертую бюджета факультета психологии и наши две целых, три десятых отведенной площади. Неужели это так уж много? Сохраните наше право задавать вопросы, совершать ошибки и даже с треском проваливаться. Дайте нам право на существование.

Доктор Кули села на складной стул. Кто-то зааплодировал, затем к нему присоединились еще несколько человек.

Халперн, покраснев, поднял бумагу выше.

– Спасибо, доктор Кули. Выслушаем, о каких правах вы говорите на самом деле.

Он снова нашел нужное место. Халперн говорил громко, четко, поддерживая зрительный контакт со всеми, особенно с представителями гуманитарных наук, которые, как он знал, составляли большинство и все же сторонились тонкостей естественных наук.

– В дополнение к проекту создания голографического лазера, – читал он, – который обойдется примерно в 250 000 $ за счет частного гранта – кстати, спонсором гранта является бывший табаковод, который с 1962 года регулярно общается со своей женой. Возможно, это не так уж и странно, вот только именно в этот год она умерла.

Халперн попытался снова найти нужное место.

– О, да. В дополнение к проекту создания голографического лазера, в проекте предусмотрено создание гелиевого аппарата с переохлаждением, стоимость которого составит 50 000 $. Это охлаждающее устройство, использующее всасывающие насосы и жидкий гелий, оно предназначено для замораживания психической сущности в желеобразной форме, чтобы ее можно было сохранить и изучать. Здесь не указано, как ее перемещать, вероятно, в холодильнике.

Доктор Вебер рассмеялся.

– К тому же, – продолжил Халперн, – весь дом прокроют слоем сверхпроводящего ниобия и мю-металла – клянусь, я не знаю, что это, – чтобы защитить его от всех внешних электромагнитных полей и излучений, которые могут помешать эксперименту. Позвольте мне еще раз напомнить вам, дамы и господа, члены совета, что пациент страдает психическим расстройством. Это не все, проект предусматривает присутствие медиумов, которые помогут провести объект через различные помещения к аппарату для замораживания жидким гелием.

Никто не смеялся. Несколько преподавателей побледнели. Многие были в ужасе. По залу пронесся шепот, а шутки стали более нервными, чем раньше.

Халперн завладел советом.

– Как бы вы отнеслись к подобному предложению? – сердито спросил он. – Поступили бы так же, как декан Осборн. Запретили бы…

Он щелкнул пальцами.

– …вот так.

Халперн сел.