Сущность северного сияния

– Хиона хочет быть королевой, – начала она, думая, что Эмма прервет ее за такие очевидные слова, но девушка промолчала. – Всегда хотела. С пеленок. Она начала строить планы, когда нам было шесть лет. «Мы втроем примем участие в Лиге, наверняка чистота выберет меня и одного из вас. Мы будем соревноваться, ты поможешь мне победить, и тогда я стану королевой, и мы втроем будем вместе навсегда».

Эмма понимающе промычала.

– Ах… Эта сплетня о том, что ты в Лиге саботируешь свой шабаш, – Лилит отшатнулась от удивления. – Мальчик из Ямато, тот, что был в Юго-востоке, думает даже громче, чем Кибиби.

– И ты ничего не сказала?

– Сплетни есть сплетни, Лилит. Я верю только тому, что вижу, и единственное, что я видела, так это то, как ты изо всех сил старалась ради Северо-востока, чтобы мы добились успеха, – Лилит почувствовала искру тепла в груди. – Но почему Хиона злится?

Она сглотнула.

– Она действительно верила, что я помогу ей победить.

– Но почему?

Два слова, но они кольнули так, будто на ней взорвалось экзотермическое заклинание.

– Потому что я не сказала обратного…

Эмма кивнула.

– Почему ты хочешь править, Лилит?

В какой-то момент она подумывала рассказать об этом своему шабашу, но от этого было не легче.

– В тот день, когда Сету исполнилось девять лет и он получил последнюю бусину браслета, мы решили сбежать из особняка Хионы и отправиться в город одни. Мы думали, что мы короли Македонии, наконец-то с собранным браслетом, со всем волшебством у наших ног… – Лилит невольно улыбнулась. – Мы покинули приятный центр города и случайно оказались в довольно маргинальных районах. Хотя, конечно, тогда я не понимала, что это такое. Я знала, что очень немногие в Македонии имеют браслеты жизни, но не догадывалась, что это значит…

Лилит закрыла глаза, и тогда к ней вернулись образы полуразрушенных домов, заляпанных грязью полов и затхлый запах. Морщинистые лица, потерянные взгляды и потертая одежда. В тот момент она подумала, что, возможно, они случайно оказались в чужом королевстве, потому что в Македонии все было красиво и в золоте, а здесь ничего этого не было.

– Мы услышали крики в доме… – продолжила она. – Сет и Хиона испугались и убежали. Я осталась там. Потом вышла женщина с ребенком на руках, наверное, моего возраста. Он был бледен и очень болен. Женщина отчаянно кричала, – Лилит глубоко вздохнула. – Я подошла к ним, не знаю почему. Чувствовала, что должна это сделать. Женщина перестала кричать, увидев меня. Наверное, она удивилась, застав благородную девушку. Я положила руку на горячий лоб ребенка. И это случилось.

– Проявился твой дар, – закончила Эмма.

Лилит согласно кивнула.

– Я исцелила ребенка, и женщина упала к моим ногам, чтобы поблагодарить меня, и я… – она замолчала. Лицо бедной женщины будет преследовать ее всю оставшуюся жизнь. Лилит яростно покачала головой, что больше походило на привычку Кибиби, чем на ее. – У мальчика не было ничего, что нельзя было бы исправить простым лечебным зельем, но эта семья не была благородной. У них не было ни браслетов, ни кодекса, ни знаний, чтобы…

Ее голос затих, и Эмма крепко сжала руку Лилит, без слов говоря, что она все понимает.

– В Македонии только знать может позволить себе браслеты жизни и магическое обучение. Остальные – неграмотные колдуны. У них есть магия, но нет инструментов для ее использования или знаний, позволяющих ее контролировать. И это несправедливо.

– Полагаю, Хиона считает, что Македония идеальна такой, какая она есть… – рискнула предположить Эмма.

Лилит кивнула, и этот жест стоил ей больше, чем все путешествие по Бесконечному Золоту.

– Вот почему я должна победить. Чистота благословляет всех существ в Тайке, и каждый заслуживает возможности жить с ней в полной мере. Я должна изменить свое королевство.

Лилит повторяла себе эти слова каждую ночь и каждое утро, но сегодня она впервые произнесла их вслух.

– Лилит, мне очень жаль, – сказала Эмма и крепко сжала ее руку. – Думаю, я могу говорить от лица Кибиби и Кат: какая это честь быть с тобой в одном шабаше.

Слезы полились без предупреждения.

На сцене близнецы Кан спели очень милую балладу, их голоса в идеальной гармонии рисовали картины в небе.

Кибиби застыла, глядя, как Кат уходит.

– Встретимся там, где сказала Эмма, во время звездопада, ладно? – бросила Кат, не глядя на подругу. Шимицу помахала сестре, которая ждала ее у маленькой лавки «Холли Мун» у озера.

Кибиби осталась одна.

Одна с Шином. Хуже всего было то, что Кат, конечно, сделала это ненарочно. Лучше всего было то, что, несмотря на смущение, она действительно хотела побыть наедине с Шином.

Кибиби искоса посмотрела на него. Парень пристально смотрел на сцену, где выступали Сун Ми и Сун У. Он сосредоточенно сдвинул брови, будто выполнял предположение, а не наслаждался концертом. Это было очень мило.

Кибиби легко коснулась его левого плеча, чтобы привлечь внимание. Шин дернулся, будто его ранили.

– Шин? Ты в порядке?

Эти голубые глаза наконец посмотрели прямо на нее. Кибиби видела, как он выдыхает.

– Все нормально, – сказал он.

Она заскрежетала зубами, сама того не осознавая.