Сущность зла

Глупая мысль. Мертвые мертвы. Я вспомнил надпись, которую прочел на стене общественного туалета в Ред-Хуке. «Жизнь — мерзость, но смерть еще хуже».

В том, что происходило, Эви, Курт и Маркус не были виноваты.

Виноват был я.

Я забыл (или не собрался с духом?) стереть файл с записями. Я в ответе за то, что Аннелизе его нашла.

Но что подвигло Аннелизе на то, чтобы среди ночи включить мой ноутбук и рыться в файлах? Как правило, не она, а я рыскал в поисках подарков на Рождество, не дожидаясь положенной даты. Вторгнуться в мое личное пространство (с такой решимостью, чтобы заглянуть даже в корзину) ее могло заставить только что-то очень серьезное.

Что-то вроде…

Я замер на месте.

Клара чуть не врезалась в меня на ходу.

— Сэлинджер? — донесся до меня голос Макса.

Он шел впереди на расстоянии меньше двух метров, но его силуэт растворялся во мгле.

— Все о’кей. Только…

Только когда я напиваюсь, напиваюсь по-настоящему, не после трех или четырех бокалов, даже не после шести или семи, а когда марсиане забирают меня, сажают на космический корабль и спускают с американских горок, я говорю.

Говорю во сне.

— Папа?

Клара так и стояла, опустив голову.

— У меня грязные ботинки.

— Мы их почистим.

— Мама рассердится.

— Мама будет счастлива нас увидеть.

Мы шли еще три четверти часа, пока Клара не поскользнулась. Я мгновенно поднял ее, вытер ей щеки платком, который мне подал Макс. Крови не было, Клара не заплакала. Храбрая моя девочка.

— Теперь в гору. — Макс показал на заросли каменных дубов, среди которых виднелась пара раскидистых елей. — Нам еще идти и идти, Сэлинджер. По моим расчетам, не менее двух часов. Может, дольше, под таким дождем. А Клара еще ребенок, — добавил он, сурово глядя на меня.

— Показывай путь.

Макс вздохнул и стал карабкаться вверх по склону.

— Нам тоже нужно лезть наверх? — спросила Клара.

— Будет весело.

— Мама там?

— Именно там. Но чтобы добраться туда, мне нужна твоя помощь, маленькая.

— Что нужно делать?

— Я посажу тебя на плечи, а ты покрепче держись. Сможешь?

5

Через два часа пришлось остановиться. Я выбился из сил. Усадил Клару на ствол упавшей ели, под папоротники невероятных размеров.

У Клары слипались глаза, волосы, выбившиеся из-под капюшона, намокли. Было больно смотреть на нее.

В шесть часов утра солнце все еще не показывалось. Дождь лил и лил. А к раскатам грома я так притерпелся, что, почитай, их не слышал.

Я принял термос из рук Макса. Дал попить дочке, сам сделал несколько глотков. Сладкий, укрепляющий чай.

Мышцы спины и ног горели огнем.

Макс взглянул на часы.

— Привал две минуты, не больше. Слишком холодно.

Я рухнул на землю, лицом в грязь.

— Макс, я так и не поблагодарил тебя.

— За что?

Я показал на себя и Клару, потом обвел рукой Блеттербах.

— За это.

— Это поисковая операция. Самая дурацкая за всю мою карьеру.

— Называй это как хочешь, но я твой должник.

— Постарайся не заработать инфаркт, закутай как следует девочку, и мы квиты.

Я прижал Клару к груди. Она задремала.

— Сколько еще осталось? — спросил я у Макса.

— Немного. Если бы показалось солнце, мы бы отсюда увидели то место.

— Тогда мы могли бы их услышать.

— В таком-то шуме? — Командир Крюн покачал головой. — Даже если бы они орали в мегафон. Пора в путь. Время вышло.

Я попытался поднять Клару, которая слабо запротестовала, не открывая глаз, но резкая боль в спине заставила меня покачнуться.

— Девочку понесу я, — сказал Макс, нахмурившись. — Ладно, Клара?

— Ладно, — пробормотала та.

— Тебе нравится моя шапка? — спросил Макс.

— Смешная.

— И теплая.

Макс надел ей каскетку прямо на капюшон. Несмотря на дождь, молнии и камнепады, я не мог не рассмеяться.

— Знаешь, пять букв: она тебе очень идет! Может быть, ты, когда вырастешь, передумаешь, станешь не тетей-доктором, а пойдешь в Лесной корпус?

— Наверное, мне это не понравится.

— Почему же? — спросил Макс, возобновляя путь.

— Там, где работает тетя-доктор, не идет дождь.

6

Поляну я узнал, хотя никогда не был здесь прежде. По фотографиям криминалистов, конечно, но и по рассказам тоже.

Каштан оказался ветвистее, чем я себе представлял, и какие-то ели, наверное, обрушились в долину: пропасть подступала ближе, чем на снимках 1985 года.

Аннелизе и Вернер укрылись под скалой, той самой, под которой Курт с друзьями разбили лагерь. Вернер сидел спиной к обрыву и гладил по голове Аннелизе, которая прилегла у его ног. Он поднял руку в знак приветствия. Потом осторожно потряс дочь за плечо.

Клара выскользнула из рук Макса и бросилась к Аннелизе, которая покрыла ее поцелуями.

— Снова здесь, — произнес Вернер, вставая. Глаза у него покраснели.

Он пожал руку Максу.

— Разве мы когда-нибудь по-настоящему уходили отсюда, Вернер? — ответил Командир Крюн.

— Ты ничего мне не говорил, — пробормотала Аннелизе, обнимая меня.

— Я не хотел…

Аннелизе мягко отстранилась.

— Не хотел чего?

— Не хотел причинить тебе боль.

Аннелизе смахнула слезу.

— Папа мне все рассказал.

— Что тебе рассказал дедушка, мама?

Аннелизе погладила Клару по голове:

— Смотри, как ты промокла, золотце.

— Что тебе рассказал дедушка?