Сущность зла

Меня спас не святой Николай. То был Krampusmeister. Стоило ему появиться, как оба «черта» дали деру, хохоча и громко завывая.

Krampusmeister протянул мне носовой платок. Сжимая в зубах трубку, он пристально вглядывался в меня.

— Спасибо, — проговорил я, пытаясь стереть с лица кровь и сажу.

Я не хотел, чтобы Аннелизе и Клара напугались, увидев меня таким. В конце концов, ведь это я настоял, чтобы мы пошли на проклятый Праздник дьявола.

— Вы Krampusmeister? — спросил я. — Вернер сказал, что вы мастерите костюмы.

— Genau. Кто-то должен соблюдать традиции. Глотните-ка этого. — Он протянул мне фляжку.

Я стоял, запрокинув голову, чтобы унять кровотечение, поэтому только махнул рукой.

— Спасибо, не надо.

— Как хотите, но это бы вам помогло. Krampusmeister угощает. Это тоже входит в мои обязанности.

— А что еще в них входит?

— Следить за парнями, чтобы они никому не причинили вреда. Если что не так, оказывать помощь.

— В виде чистого носового платка и граппы?

— Коньяка.

Кровь перестала течь, однако нос болел зверски. Хорошо бы приложить лед. За неимением такового я набрал немного снега.

— Завтра будете как новенький. Скажите-ка мне одну вещь.

— Спрашивайте.

— Собираетесь ли вы подать жалобу по поводу случившегося?

— Нет, это не имеет отношения к празднику. У нас с этим парнем до этого были трения.

— Отличное решение, — похвалил Krampusmeister, — ибо, видите ли, традиция Krampus очень важна для нас. Krampus наказывают тех, кто дурно вел себя, и изгоняют злых духов. Принимают их на себя.

— Потом приходит святой Николай и изгоняет их самих.

— Именно так, но на всякий случай после праздника, когда люди расходятся и священник снимает накладную бороду и красный костюм, юноши, воплощавшие чертей, обязательно исповедуются и получают благословение.

— С дьяволом шутки плохи.

— Вы говорите так, будто это забавляет вас.

— Привычка — вторая натура.

— Поэтому Krampus на вас и набросились. Вам нравится шутить с дьяволом. Но дьявол, даже когда смеется, всегда до крайности серьезен. У меня есть собственная теория по этому поводу, это естественно, если я столько лет раздумываю над тем, как получше облачить его для представления. Хотите послушать?

— Очень хочу.

— Думаю, это часть наказания, которое Бог для него измыслил: то, что он не может смеяться по-настоящему. Дьявол всегда серьезен.

Я отвел от носа платок, набитый снегом.

— Какой парадокс. Если я смеюсь, значит играю с дьяволом; если не смеюсь, значит я сам дьявол. И так и так я в проигрыше.

Krampusmeister медленно кивнул.

— Вот именно. Дьявол в наших краях всегда одолевает. Смеется последним.

Мы распрощались, и только когда я отыскал Аннелизе и Клару, мне пришло в голову, что следовало бы спросить его имя. Я был уверен, что где-то уже видел это лицо.

И что это важно.

2

Я пропустил спасительное появление святого Николая. Увидел только, как чертей, уже прирученных, заводили внутрь церкви (из распахнутых дверей вырывался очень яркий свет галогеновых ламп) служки, наряженные ангелами.

Сан-Николо раздавал красные бумажные пакеты, перевязанные бантиком. Клара, торжествуя, сжимала один такой в руке. Показала мне:

— Папа, смотри, что мне подарил Сан-Николо.

— Сам подарил?

— Он похож на Деда Мороза, но он не Дед Мороз. Он кру-у-уче.

В самом деле, с белоснежной бородой, в красном костюме, Сан-Николо вполне мог быть более поджарой версией старого доброго Санта-Клауса. И он ко всему прочему не охал.

— Как это — кру-у-уче? — спросил я, главным образом чтобы оттянуть момент, когда надо будет объяснить, где я разбил лицо.

— Ведь Дед Мороз не прогоняет чудищ, правда?

Непробиваемая логика.

Аннелизе обхватила мне лицо руками в перчатках и повернула сначала направо, потом налево.

— Что случилось?

— Krampus, — ответил я. — Сражение, достойное быть воспетым. Их было по меньшей мере тридцать. Или даже сорок. Нет, сотня; конечно, целая сотня.

— Папа?

— Да, золотце.

— Не паясничай.

— Кто тебя научил так говорить с отцом?

— Что случилось? — спросил на этот раз Вернер, так сощурив глаза, что они превратились в щелочки.

— Я поскользнулся. Какой-то толстяк отпрыгнул от черта, задел меня, и я рухнул в снег. Ну а поскольку я валялся на дороге, Krampus разрисовал мне лицо.

Я не убедил Аннелизе и уж точно не убедил Вернера, но пока этого хватило.

Я нагнулся к Кларе, и мы вместе стали смотреть, что ей подарил святой. Мандарины, арахис, шоколадные конфеты и пряник в форме черта, который дочка с радостью мне уступила. Пряник не входит в число моих любимых сладостей, и, возможно, Сан-Николо кру-у-уче Деда Мороза (я был уверен, впрочем, что красные санки сравняют счет), но Джереми Сэлинджера определенно не запугает какой-то пьяный монстр, к тому же с рогами. Я повертел фигурку в руках, потом в один укус отгрыз ей голову и с огромным удовольствием проглотил.

3