Sustenance (ЛП)

— Он меня, блядь, убьет, — пробормотал он. — Ладно, — выдохнул Торфинн, наклоняясь вперед и упираясь локтями в колени. — Это о том, почему он превратился в вампира.

Гермиона резко втянула воздух, внезапный выброс адреналина обострил все ее чувства: фруктовый аромат кальяна, хруст, с которым Лемми ест свой корм Мяу Микс на кухне, легкое дуновение от потолочного вентилятора и выражение лица Торфинна. Его красивые скандинавские черты исказились неловкостью и страхом.

— Он категорически отказался обсуждать это со мной.

Торфинн сокрушенно усмехнулся и покачал головой.

— Ага, и на это есть причина. Антонин чертовски без ума от тебя, Гермиона. Словно помешанный. Это началось уже давно, еще до того, как ты стала работать с его делом. На самом деле, я бы назвал это одержимостью. Но поскольку ты теперь тоже без ума от него, я думаю: у вас, ребята, все получится.

Гермиона не хотела, чтобы он прерывал рассказ, но не смогла сдержать смешок. Возможно, ей следовало смутиться от такой откровенности, но их общение с Торфинном всегда было легким и непринужденным, и она не чувствовала с ним смущения.

— Его всегда впечатлял твой чертов ум — он говорил, что Поттер никогда и ничего не добился бы, если б тебя не было рядом, что ты была мозгом всей вашей компании, — продолжил Торфинн, запустив пальцы в свои длинные золотистые волосы. — И, для протокола, я верю, что он был прав насчет этого. На самом деле, я думаю, ты единственная женщина, на которую он когда-либо обращал внимание — словно его Ирэн Адлер{?}[(англ. Irene Adler) — героиня рассказа о Шерлоке Холмсе «Скандал в Богемии».].

Гермионе было приятно, что Торфинн упомянул Шерлока Холмса, поскольку именно она принесла ему эти книги, побуждая заняться чтением во время ареста. «Уф, здесь слишком много букв», — ворчал он первое время. Однако она постаралась сосредоточиться на той части, которая сообщала о наличии у Антонина чувств к ней, поскольку это подтверждало то, о чем он кричал ей в своем коттедже прошлой ночью.

— Короче, как он говорил тебе на суде, другие парни заключили пари на то, кто похитит тебя и проделает всю эту хуйню из разряда жестких фантазий психопата о сексуальном насилии. И он терял свой гребаный рассудок, почти ежедневно угрожая убить их всех четверых. Парни предполагали, что он сам хотел взять тебя, но только Рабастан и я знали, что все было серьезнее, чем казалось на первый взгляд.

Гермиона вспомнила, что Рабастан находится под домашним арестом под наблюдением Симуса. А также в ее памяти всплыли комментарии ирландца о причудливой, непредсказуемой манере речи и поведении этого человека. «Такой чертовски странный», — говорил о нем Симус.

— Неожиданный выбор человека, которому он решил довериться, я имею в виду Рабастана.

— Да, но, Раб не всегда был таким, в общем, как сейчас. Я уже подхожу к этой части истории. Короче, Антонин… как бы взял на себя ответственность тайно защищать тебя везде, где только мог. Была еще эта история с проклятием, но, э-э-эх… — Торфинн отвел взгляд от нее, выглядя крайне нерешительным. — Он… еще следил за тобой.

Гермиона удивленно вскинула брови.

— Ты… воспринимаешь это лучше, чем я опасался.

Она склонила голову набок.

— И как он следил за мной?

— Ничего ужасного — типа, ха-ха, дрочки пока ты спишь или чего-то в этом роде…

— ТОРФИНН! — рявкнула она.

— Да, да, прости, мои шутки становятся хуже, когда я нервничаю. Ты знаешь это. Но, по сути, в любое свободное от собраний или рейдов время он охранял тебя. Он не слишком приближался, но всегда был рядом, потому что понимал, что ты и твои родители могли быть целями других Пожирателей. Однажды я даже приносил ему свежую газету и несколько закусок — мне стало жаль его. И он на самом деле пару раз спасал твою жизнь, хотя ты не догадывалась об этом… твою, твоим маме и папе. Несколько раз у твоего дома появлялись парни, которым было приказано устранить тебя… Скабиор в первый раз, а Гойл-старший — во второй… Это те, о ком я знаю. Но он каждый раз находил способ незаметно помешать им. Реддл начал что-то подозревать, он не думал, что у Поттера есть необходимые ресурсы для сопротивления. Но мы с Рабастаном были единственными, кто знал, что это дело рук Антонина.

Гермиона вздрогнула, вспомнив, как звучал голос Антонина, когда он спрашивал о ее родителях, в нем слышалось беспокойство, а цвет глаз выглядел насыщенным, словно сангрия.

— Но… все изменилось после Тоттенхэм-Корт-Роуд.

— Имеешь в виду… драку в кафе?

Он кивнул, его лицо, которое обычно выглядело беззаботным, помрачнело.