Суть Руми

То сытым станешь с завтрашнего дня –

Такие мудрые советы дам,

Что в пользе скоро убедишься сам.

И в кулаке твоём, свидетель Бог,

Я первый прочирикаю из трёх,

Второй прощебечу я со стены -

Он помогает людям, что бедны.

А третий от меня получишь дар,

Когда взлечу я на большой чинар –

Источник тени дома твоего,

Но больше не скажу я ничего!"

Ловец кивнул и выслушав совет:

- "Не верь, когда услышишь явный бред!"

Задумчиво разжал большой кулак ...

И с радостью поняв: "Да он - простак!",

На глиняную стенку пташка прыг,

Там прочирикала: "Не слушай прощелыг,

И не жалей о том, что потерял!

В зобу моём лежит огромный лал,

На дюжину дирхемов** тянет он,

Такого не видали испокон,

И ты бы стал несказанно богат,

Не упусти так глупо этот клад!"

Завыл ловец, как хор глухонемых,

Так бабы воют в муках родовых:

- "Дурак я - упустил такой улов!"

- "Напрасны два совета, птицелов," -

Чирикнула пичуга: "Разве нет?

Не верить в откровенный, явный бред,

И не жалеть о том, что упустил!

Я ж так мала, что из последних сил

Ввысь мне не утянуть один дирхем,

Я вешу меньше, чем такой ярем!

Как дюжину смогла б вместить внутри?"

Опомнившись, ловец ей крикнул: "Три

Совета дать мне обещала ты!"

Давай последний и лети в кусты!"

Вспорхнула птичка на большой чинар,

Пропела: "Не ори, тут не базар!

Раз ум не просветлел от первых двух,

Ты к третьему совету будешь глух.

Но раз пообещала, не совру –

На стоит штопать глупости дыру;

На стоит засевать солончаки;

На стоит, здраву смыслу вопреки,

И дурня пичкать мудростью веков,

Каким он был – останется таков!"

И, мелодичную рассыпав трель,

Умчалась вдаль – за тридевять земель.

_____________________

* С разрешения правообладателей использованы фрагменты существующих переводов этой поэмы на русский язык, сделанные Г. Ашкенадзе, В. Державиным и Н. Гребневым. – Прим. перев. на русск. яз.

** Дирхем (от греч. "драхма") – араб. мера веса равная 3.125 гр. – Прим. перев. на русск. яз.

Меснави (4, 2244 – 2264)

ГОНИ ДУЭНЬЮ ПРОЧЬ

Весь легион существ во мне

Персты прикладывал к устам,

Взывая к полной тишине,

Шепча мне: "Ш-ш-ш! Потише там!"

Молчанье – это океан,

А речь твоя журчит ручьём.

Ты океан услышишь сам,

И всё возьмёшь, что было в нём,

Когда, себе настроив слух,

За собственным журчаньем

Ты внемлешь низкий гул вокруг –

Глубинных вод молчание.

Твои банальные слова,

Как нежной пены пузыри,

Полопаются все, едва

Волна накатит, посмотри.

Но, булькнув, эти пузыри

Забрызгивают нам глаза,

И блёкнет нежный цвет зари,

Тускнеет неба бирюза.

* * *

Не будь с Возлюбленной втроём,

Останься с Ней наедине!

Язык-дуэнью гнать дубьём,

Двоих достаточно вполне.

Когда ты Ей глядишь в глаза,

То никчему любовный бред,

Записочки – лишь тормоза,

От сводни будет только вред!

Собранья писем про любовь,

Что на базарах продают –

Не перечитывай их вновь,

Напрасен будет этот труд.

Они полезны новичкам,

Но те, кто повидал Её,

Трепать не станут дурачкам

Про сокровенное своё.

Когда сидишь с одним из них,

Будь неподвижен и молчи,

Пока, рыдая, не поник,

Он на плечо твоё в ночи.

Но вот тогда тащи уж сам

Слова из ножен, будто меч,

Как делает наш друг – Хусам*,

Стараясь и меня вовлечь.

* * *

Хусам, ты – Солнечный наш Луч!

Гляди, пытаюсь я молчать,

Прошу тебя, меня не мучь,

Не заставляй болтать опять!

Ответь на мой вопрос, Хусам:

Зачем тебе мои слова?

Когда в Присутствии ты сам,

Всё остальное – трын-трава!

Быть может, надо поступить

Мне, как поэт Абу Нувас,

Сказавший: "Надо мне налить

Вина, чтоб о вине был сказ."

Лей, пусть мне кубком будет рот!

Но что ещё за сатана?

Вдруг ухо, сделав поворот,