Суть вещи

– Ты чего там затихла? Задумала чего? Да чего я жду-то. Сказано – мочкануть. Готовься, ща приду за тобой.

Она слышит, как его тон становится все светлее, на глазах выцветая из густо-фиолетового в нежнорозовый.

Он ее боится. Он боится спускаться!

– Приходи, Лиза ждет, – говорит она, прижавшись спиной к стене.

– И приду.

Но крышка все не открывается.

– Кишка тонка, ублюдок! – кричит она вдруг.

Нужные слова сами выкатываются Лизе на язык – и острое чувство благодарности к Дане омывает ее лицо.

– Ах ты ж дрянь такая!

Он откидывает крышку. Подвал заливает ярким светом. Лиза непроизвольно зажмуривается, но тут же распахивает глаза – а он уже стоит перед ней.

– Ну-ка, что ты там вякнула?

Лизе хватает секунды, чтобы его узнать. Тот самый, с запонкой! Он и правда очень похож на ворона – все такой же сухой, черный, с длинным носом и лоснящимися волосами.

– Кишка тонка! – кричит Лиза ему в лицо.

Он хватает ее, разворачивает от себя:

– День какой, говоришь? Воскресенье! – и накидывает ей на шею веревку.

– Бить нельзя, – кричит в ответ Лиза. – Но сейчас – можно.

Рука с топором выскальзывает из рукава худи, размахивается что есть силы, летит назад, врезается в теплую преграду.

Петля на шее Лизы ослабевает.

Лизу больше никто не держит.

Ворон валяется на полу. Внезапно он длинно, всем телом вздрагивает, а потом вдруг опирается на затылок и одну из пяток и крутится вокруг своей оси, загребая глиняный пол второй пяткой, подминая под себя осколки соленых помидоров, заливая огурцы томатным соусом из раскроенной головы.

Вдруг хочется встретиться с ним глазами. Это удается, но лишь на одно мгновение, а потом его взгляд, бессмысленный и безразличный, скользит дальше, успев поранить Лизу глубже, чем она в состоянии осознать.

Взвиться по лестнице, схватить с вешалки какое-то теплое старье и выскочить на воздух.

Эпизод 2282

Чтобы убежать, нужно знать, куда именно бежишь, а с этим-то как раз напряженка. Хотя вокруг какая-то деревня, в окнах домов ни единого огонька. На столбе горит фонарь, а где следующий и будет ли он, совершенно неясно. К вопросу “где” добавляется вопрос “когда”. Человек в подвале сказал, что сегодня воскресенье, но как это возможно, если буквально только что была пятница? Однако вариантов не слишком-то много, остается смахнуть с лица и рук окровавленный снег, проморгаться, а потом пойти от дома по расчищенной дороге налево, в направлении фонаря, или направо, в темноту, надеясь, что через какое-то время встретишь еще один фонарь.

Когда выбираешь темноту, пугают только первые шаги. Да и темнота не такая уж абсолютная, как в подвале. Хромаешь себе и хромаешь. Дорогу видно – и ладно. На морозе из руки быстро перестает течь кровь. Вот и повод для радости. Подумать только, а? Впрочем, какой уж есть.

Деревня кончается, толком даже не начавшись, а дорога идет дальше, хотя фонарей вдоль нее нет как нет. Но на горизонте, в серо-коричневом небе, все ясней видно мутное зарево города, еще через несколько шагов становится слышен отдаленный, но непрерывный шум шоссе, а ближе к шоссе на глаза попадается знак заправки. Нужно только дойти до нее, а там будет шанс встретить людей. Пусть бы только это оказался кто-то посторонний. Пожалуйста.

Пожилой дядька в сизом тулупе мехом внутрь лениво тычет в беззащитные натеки льда лопатой.

В залитом светом стеклянном павильоне никого, и у колонок ни одной машины.

– Разрешите позвонить, пожалуйста!

– Ты откуда такая взялась? Почему в крови вся? Убила, что ли, кого?

– Нет.

– Бля, надо же. Я ща ментов вызову. Или сразу скорую?

– Телефон отобрали. Можно от вас позвонить? В полицию?

– Звони, конечно. Ох, господи! Да погоди ты, салфетку возь… А, черт с тобой!

Знакомые цифры. Кажется, они хранятся на кончиках пальцев, толку-то было из телефона удалять.

Он снимает трубку после второго гудка. Голос усталый:

– Капитан Егоров, слушаю.

– Митя, привет! Это я! Забери меня отсюда!

– Кто это?

Не узнал.

От прижатой к лицу трубки вдруг становится больно.

– Я… Я на трассе, на заправке. Я убежала. Забери меня. Он запер меня в подвале каком-то, но я ударила его и сбежала. Я на какой-то заправке. Ты только забери меня отсюда.

– Лиза, ты?

– Да! Я же говорю, это я! Сейчас.

Заправщик, приоткрыв рот, внимательно слушает наш разговор. Я передаю ему трубку, он объясняет Мите, как доехать. Спустя миллион световых лет Митя наконец приезжает. И снова не узнает меня вначале. Нужно в больницу, говорит он решительно, сейчас поедем, но вначале давай чуть умоемся.

Он ведет меня в туалет, прямо на заправке, мы заходим в женский, оба, он и я, это никуда не годится, и все во мне всплескивается, чтобы это остановить, но волна спадает, не переливаясь через край.

Силы давно кончились, я совершенно не понимаю, каким чудом вообще стою на ногах. В зеркале отражается чье-то искромсанное лицо, и у меня уходит довольно много времени, чтобы понять, что оно мое собственное. Я прощаю Митю за то, что не узнал меня сразу. Он включает воду, я потихоньку умываюсь. Теперь из зеркала на меня смотрит Катька-паразитка.

Мы садимся в машину.