Суть вещи

– Как ты, – без знака вопроса говорит он. – В больницу едем.

– Никак. Я никак. Только не в больницу.

– Ух ты. – Он хватает правой рукой лицо, пальцами сдавливает с двух сторон глазные яблоки – всегда так делает, когда растерян и сбит с толку. Смотреть на это невыносимо. – Ух ты. Ну ты даешь.

Я совершенно не понимаю, о чем он, но и выяснять нет сил. Силы надо экономить. Требуется расстановка приоритетов. Секундное дело.

– У меня есть к тебе один вопрос и одна новость, – сообщаю ему я. – Начну с вопроса: что это за танцы с агентством? – Я пытаюсь нарисовать в воздухе такие же кавычки, но выходит криво, а перерисовывать нет сил. – Что ты имел в виду?

Он заводит машину и уже как-то поживее отвечает:

– Удивлен, что ты спрашиваешь. Я думал, ты в курсе, что это ваше агентство собой… Слушай, раз вопросы возникли, значит, разговор долгий. – На меня он не смотрит совсем, даже искоса, внимательно следит за дорогой, хотя машину то и дело слегка ведет в стороны. – Но давай об этом позже, ладно? У нас ЧП. Дервиент. Погоди, еще новость какая-то была?

– Что с Дервиентом?

– Выглядит так, будто он знал о нашем плане. Его предупредили. Примерно представляю, кто мог это сделать, потому что этот человек после моего звонка застрелился у себя в кабинете, сразу после. – Тут машина останавливается на светофоре, и Митя впервые смотрит на меня, но тут же отдергивает взгляд. – Дервиент захватил заложников и скрылся.

– Кого?

– Ты только… Уф… Короче. Короче… Федю и Тима.

– Но…

– Все очень быстро произошло. Тим ворвался к нему, остановить не успели. Дервиент его чуть не убил, но потом передумал почему-то, забрал еще ребенка. Помешать ему не вышло. Во дворе машина была припаркована – с вечера еще. Наши молодцы, внимания на нее решили не обращать. А там, видимо, за рулем кто-то крутой сидел. Ушли они, в общем. Одно известно – за пределы области не выезжали. Ищем. Яся Васильевна там, в общем. Она просила, чтоб ты приехала.

– Откуда там вообще взялся Федя? – Мне никак не удается сложить картинку. От ощущения, будто в коробку пазла с парусником кто-то добавил элементов от котика и лошадки, нестерпимо зудит под кожей.

Митя долго молчит. Понимаю, такое не объяснишь моментально, нужно собраться с мыслями. Но он вдруг говорит:

– Ты сказала, у тебя новость. Выкладывай давай, пока едем. Что вообще произошло?

Я тоже думаю секунд двадцать – и решаю не говорить ему про труп в подвале. Если сказать сейчас, он отвлечется от Дервиента, ему придется арестовать меня за убийство, и это было бы правильно и нормально, но сейчас ужасно несвоевременно. Мне пока нельзя в тюрьму, сначала нужно понять, куда Дервиент увез Тима. И Федю. Федечку.

– Уже неважно, – отвечаю я. – Куда едем?

– Ты точно в порядке? – Второй быстрый взгляд. Киваю в ответ. – Тогда к Ясе.

Яся Васильевна бросается ко мне, цепляется за израненные руки, это чудовищно больно, но я не отнимаю рук, а она их не отпускает.

– Ты моя последняя надежда, – говорит она. В этом скрежете сложно признать ее голос, ничего не осталось от его красоты и глубины. – Прости, если сумеешь, – говорит она. – И даже если не сумеешь… Помоги.

Последняя надежда.

– Простить? За что?

Я правда не понимаю. Яся всегда была очень доброй, никогда меня не ругала, даже когда я случайно грохнула об пол подаренный ей на свадьбу салатник.

Она плачет – как-то сухо, почти без слез, давится и кашляет. Тихо говорит:

– Я… я не хотела, чтобы ты у нас работала. Он настаивал, а я считала… Думала, нам и так хватает ребенка-инвалида, можно же хоть уборщицу взять нормальную.

Из носа Яси к ее рукам тянутся струны соплей, смотреть на это неприятно. Я подаю ей салфетку и отвожу глаза.

Дервиент говорил, это Яся меня выбрала, Яся настаивала взять меня на работу, а он уступил. Но если это не так.

Она больше не давится, но снова цепляется за мои руки, присаживается на корточки рядом со стулом, на котором я сижу, заглядывает мне в глаза:

– Прости, Лиза. Мне так стыдно. – Голос ее становится все глуше. – Я не хотела тебя в нашем доме, это правда. Он настоял. А я не хотела. Но потом. Мы же отлично ладили, Лизуш, вспомни, а? Кроме тебя, некому больше помочь. Никто не собирается помогать, понимаешь? Мы теперь… Мы все теперь как Федечка. И как ты. Помоги, прошу. Прошу.

Кто же из них врет, муж или жена?

Входит Митя, едва заметно качает головой, опускает глаза. Не нашли. Не могут найти.

– Компьютер…

– Проверили. Отрабатываем найденные контакты. Много интересного, но пока все не то. Его нигде нет. За пределы области они не выехали пока, это точно, но машину найти не получается. Нигде не светилась.

Ситуация хуже некуда. Где я им его найду? Кем они меня считают? Волшебницей? Экстрасенсом? Велю им принести мне карту, стану водить над ней Ясиным обручальным кольцом, подвешенным на красную нитку.

Кстати, да, веселится мой мозг. Нитку можно из набора для вышивания взять. Из пиончикового. И оттенок такой подобрать, чтоб поярче и чтоб с твоей изрезанной мордой гармонировал.

И тут я вспоминаю о балеринках.

– Яся… Васильевна. Балеринка…