Суть времени. Том 2

Так вот, все эти группы — не иерархия. Это не иерархия. Мне страшно-то стало за иерархию когда? Когда вдруг в Петербурге образовалось несколько групп «Сути времени» и они стали выяснять, кто главный, кто начальники, кто посредники, кто генералы, кто офицеры. Вот тогда стало страшно, потому что это — вирус. Это страшное заболевание — вот этот бес честолюбия, который особо активизируется в поврежденной среде. А я твердо убежден, что российская среда повреждена. Ее можно вылечить, но она начинена скверной падения, начавшегося в перестройку. Все бесы перестройки живы, поэтому и нужны катакомбы, чтобы не заглатывать эти вирусы в гигантских количествах, очищаться от них каким-то образом. Вся эта скверна честолюбия, а также разного рода рассуждения о ресурсах должны быть изгнаны, хотя бы на этапе становления.

Возможно, мы создадим летнюю школу. Мы еще не решили, потому что трудности большие, но, скорее всего, мы ее создадим. Если мы ее создадим, люди приедут со своими палатками. Но не станем создавать оргкомитета, который составит смету, а внутри этой сметы будут лакуны, а внутри лакун будут аппетиты… Вот этого всего не будет. Потому что это одно может сожрать движение на этапе становления начисто, до костей, немедленно.

Я действительно в данном разговоре в существенной степени соединяю теорию и актуальную политику, философию, политическую философию и злобу дня. Это так надо сейчас. Это так надо сейчас потому, что мы подводим итог определенному этапу. Мы состоялись. Мы состоялись, потому что мы исследование свое не только сделали, не только оформили, не только превратили в информационную войну, не стесняюсь этого слова, но и получили определенный результат. И мы будем двигаться дальше.

Я должен был рассказать вам о том, в чем смысл этого всего. Точка под названием «десталинизация» — это сейчас ключевая точка мирового процесса. Никого не интересует Сталин, всех интересует пересмотр результатов Второй мировой войны. И построение на этой основе нового типа мира, в котором России, если она допустит пересмотр, места не будет. И пересмотр этот нужен именно для того, чтобы у России не было места. И пусть это понимают все.

Это все вместе сплетено в один узел. И узлы эти надо развязывать.

Идите с этим знанием ко всем, к лицам, принимающим решения, к лицам, влияющим на принятие решений, — ко всем. Это политическая философия. Это наше «АКСИО», это «Историческое достоинство», это альтернативная теория развития и это «Территориальная целостность».

Мы исследование продолжим, через некоторое время на сайте появятся требования к новому исследованию. Людям придется поднять планку, им придется проводить исследование еще более глубоко и добросовестно. И мы сделаем так, что эти исследования дадут нам новые знания о процессах. И по-новому повлияют на процессы в нашем обществе.

Теперь о том же самом, но с позиции политической теории.

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ

Смотрите, что в принципе происходит. Произошло на параде 9 мая, происходит во всех высказываниях наших политических деятелей…

Все, кто осмысливает происходящее, должны твердо отдавать себе отчет в том, что построенная после распада СССР политическая система является антисоветской. Это ее фундаментальное неотменяемое свойство. Рамка консенсуса, или некоего «политического ящика» — это антисоветизм. И в этом нет ничего странного. Так и должно быть.

Когда большевики победили, то рамкой стал антицаризм. Люди из окружения Леонида Ильича Брежнева уже могли под портретом государя императора чокаться и пить за его здоровье, но на съездах партии они говорили о проклятом царизме. Это не закон — это рамка вот этого «ящика».

Здесь рамка — антисоветизм. Внутри этого есть:

— либеральный антисоветизм,

— центристский антисоветизм,

— националистический антисоветизм,

— фундаменталистский антисоветизм,

— фашистский антисоветизм.

Это все антисоветизм. Гитлер тоже антисоветчик и антикоммунист.

Либеральный антисоветизм принесли в жертву первым (и это ставит на передний план вопрос, кто же приносил в жертву, кто же жрец). Гайдар и его ребята убили либерализм.

Уже поздний Ельцин пытался передвинуться в сторону центризма, а Путин полностью разместился здесь. И сейчас эта история доигрывается (рис. 35).

Почему же она доигрывается, почему здесь нельзя остановиться, почему ничего нельзя здесь сделать?

Есть одно ключевое обстоятельство, имеющее отношение и к политической философии, и к политической практике одновременно. Суть его заключается в следующем.

Капитализм переживает очень сложный период.

Во-первых, это период краха Модерна. У капитализма нет легитимности за пределами Модерна, а крах Модерна налицо. Это крах всех основных регуляторов.