Сувенир для бога

Ксилл, вызывающе вскинув голову, вперил острый, как шило, взгляд в Дьяченко. Валька думал, что умрет тут же от страха.

— Если только не используем его в качестве приношения. Ведь люди нередко жертвуют людьми.

— А что, это мысль… — Виорах повернул голову в сторону Дьяченко — душа у того окончательно ушла в пятки. — Как вы считаете, человече? — в тоне царя откровенно звучала злая ирония, в очах сквозила издевка. — Вы, человече, душа и сердце будущего бога. Каково, а? Нет почетней миссии для смертного!.. Кажется, один из вас уже пробовал принести себя в жертву несметному числу человеков — прошлым и будущим. И что из этого вышло, а?.. Но не будем отвлекаться — время не терпит! Четыреста два бога ждут четыреста третьего! Я приказываю, мои слуги!..

Три хлопа во главе с Ксиллом набросились на Дьяченко — парализованный страхом, он был не в силах ни пошевелить рукой, ни двинуться с места. Ксилл перекинул за могучую спину беспомощное тело человека… Как вдруг о каменный пол что-то коротко звякнуло. Упавший предмет немедленно подхватили с пола, поднесли владыке.

— A-а, медный Оззо! Как я мог о нем позабыть! — воскликнул Виорах — в его голосе звучала досада. Но уже в следующий миг взгляд его смягчился. Знаком он велел опустить на ноги человека. Царь с интересом вертел в руках единорога. — Какая все-таки неординарная вещица! Что это?

— Единорог, — едва слышно выдохнул Дьяченко, удивившись, что Виорах спрашивает об этом.

— Я не об этом, — вновь начал закипать владыка. — Напомни-ка, каково назначение этой бронзовой безделицы.

— Как бы вам сказать…

— Ну-ну, побыстрей, если хочешь сохранить себе жизнь!

— Э-э-это су-у-увенир, ваше величество, — от волнения голос человека стал выше, тонко зазвенел, задрожал — казалось, еще одна порция страха и голос лопнет, как перетянутая струна. — Сувенир… Другими словами — подарок. Смысл его… Я не знаю его смысла. По-моему, у него нет смысла.

— Другими словами, подарок, — задумчиво повторил Виорах. Прошелся по своему окружению испытующим, враждебным взглядом. — Слышали: сувенир?.. Сувенир для… бога.

— Сувенир для бога! — дружно подхватили вокруг. Мигом поднялся невообразимый гвалт, словно царь хлопов бросил боевой клич или произнес дьявольское заклинание — и оно тотчас возымело действие. Валька, не понимая, что происходит, скакал глазами по возбужденным ликам демонов. Искаженные приступом ярости и темного, нечеловеческого вдохновения, они были ужасны. Теряя самообладание, Дьяченко сжал руками виски.

А владыка, не глядя на человека, приказал:

— Оставьте его. Пусть, если сумеет, насладится зрелищем рождения и битвы богов. Его богов! Я дарую ему еще несколько мгновений его убогой жизни. В обмен на эту странную, потустороннюю вещь, — с этими словами Виорах протянул единорога Ксиллу. — Потом я решу, что с ним делать.

Никто сразу не понял, кого имел в виду повелитель демонов — сувенир или человека. Смекнув, что, наверное, повелитель тьмы все-таки его пожелал оставить на десерт, Дьяченко облегченно вздохнул. Лишняя минута жизни никогда не помешает — даже в аду.

Единорога — маленькую бронзовую игрушку — заключили в капсулу, которую Ксилл собственноручно опустил в последний, 403-й лукр. Дьяченко мысленно простился со своим Оззо: «Пока, приятель. Я так и не узнал, что ты за зверь такой…» Ему стало невыносимо тоскливо, будто он провожал в последний путь лучшего друга. Отныне Валька не сможет даже себе доказать, что еще вчера… или позавчера… боже, когда ж это было?! — он жил совсем в другом мире. Согретом терпеливым солнцем. Крещенном небесными дождями и ливнями. Продуваемом земными ветрами. Полном человеческих радостей и чудес — елки-палки, Валька вспомнил, как он умел веселиться! И, наоборот, свободном от дьявольских козней и соблазнов. По крайней мере, хотелось так думать. Даже сейчас и здесь. Дьяченко продолжал стоять на все той же узкой площадке, позади ограниченной глухой стеной, впереди обрывавшейся в бездну, на дне которой находился лабиринт ада. Человек один-одинешенек стоял среди демонов. Как он ни тужился, как ни рвался мысленно вслед за Ксиллом, он не смог увидеть, как произошло погребение его сувенира. «Сувенира для бога», как странно заметил Виорах. «Ну и черт с ними со всеми!» — вздохнув, Валька незаметно сжал кулаки.

Меньше чем через четверть часа начали рождаться первые боги. В своих крошечных комнатушках, казалось, насмешки ради отведенных им слугами дьявола. В похожих, как близнецы, клетках, расположенных в явном, но непонятном Дьяченко порядке. Точно то были клетки неизвестной периодической системы, а боги, один за другим являвшиеся на адский свет, — ее элементами. У Дьяченко запершило в горле, глухой стон непроизвольно вырвался из его уст — казалось, он вот-вот откроет новый, не предугаданный никем закон. Закон, который обернется миру людей новой верой, внезапным спасением и еще более тяжкими, неотвратимыми проклятиями. Такое нельзя было допустить.