Суворов

Неприятель, бросая обозы, бежал на Рымник и Бузео. Легкие войска союзников преследовали турок и тем удвоили их потери. Победителям достался весь Фокшанский лагерь, двенадцать пушек и шестнадцать знамен. Турки потеряли более полутора тысяч человек. «Неможно довольно превознесть похвалами от вышнего до нижнего мужество, храбрость и расторопность всего союзнического войска», — сообщал Суворов. В самом деле, австрийцы, с их склонностью к выжидательной тактике, под началом великого полководца проявили себя отменно.

Десятичасовой бой отнял много сил, но возбужденные победою солдаты, казалось, не чувствовали усталости. Высокий красавец в белом австрийском мундире и треуголке кинулся обнимать маленького Суворова. Кобург понимал, кому он обязан столь блестящим успехом... Карачай не сводил восхищенного взгляда с русского полководца, который на всю жизнь сделался его кумиром. В четыре пополудни прямо в поле близ Фокшан, перед монастырем Святого Иоанна, солдаты расстелили плащи и сели за праздничный обед...

И раньше турки знали Суворова. Но теперь, страшась его, придумали кличку. Незадолго перед Фокшанами наступил он на иголку, которая вонзилась ему в ступню и там сломалась. Суворов захромал. Турки так и прозвали его: «Топал-паша» — хромой генерал.

Воротившись с дивизией в Бырлат, генерал-аншеф почти тотчас же направил письмо князю Репнину, горячо убеждая его воспользоваться плодами фокшанской победы и двинуться против армии великого визиря, стоявшей на Нижнем Дунае, между Исакчи и Измаилом.

«Пользоваться победою! итти на Табак! — время есть учредиться... Вот мое мнение, милостивый государь! и отвечаю за успех, ежели меры будут наступательные. Оборонительные же? Визирь придет! На что колоть тупым концом вместо острого?»

Высокомерный Репнин, воспринимавший победу в войне лишь как сумму искусно примененных кабинетных приемов, отказывался видеть в Суворове полководческое дарование, называл его систему «натурализмом», приличествующим лишь первобытным людям или дикарям. Узнав о фокшанской виктории, он поторопился послать поздравление принцу Кобургу, всецело приписывая ему честь победы, чем вызвал справедливое неудовольство Потемкина. «Разве так было? — корил Репнина светлейший. — А иначе не нужно их так подымать, и без того они довольно горды».

—      Этот натуралист — баловень счастья! — упрямо повторял распространенное уже о Суворове мнение Репнин.

—      Фагот гугнивый! Ослиная в армии голова говорила мне: слепое счастье, — сердился Суворов, отвечая не только Репнину, но и многочисленным своим завистникам. — Делая меня баловнем, его слепым орудием, с задней целью хотят унизить мое дарование.

За фокшанскую викторию полководец был награжден бриллиантовым крестом и звездою к ордену Андрея Первозванного (полученному за Кинбурн), а Иосиф прислал ему богатую табакерку с алмазами. Кобургу австрийский император пожаловал орден Марии-Терезии. Однако результат победоносного боя оказался незначительным. Успех не был развит, и турки скоро оправились от поражения.

Потемкин продолжал медленно двигаться со своим войском от Ольвиополя к Днестру. Он получил ложные вести, будто великий визирь идет на Молдавию, и повелел Репнину открыть наступательные действия. 7 сентября 1789 года русские встретили на реке Сальче корпус сераскира Гассана-паши. Завладев неприятельским лагерем, Репнин запер турок в Измаиле. В результате удачного артиллерийского обстрела загорелось сперва предместье, затем город, наконец была пробита брешь в крепостной стене. Ожидавшие штурма войска стояли под ружьем с утра до вечера, но приказа так и не последовало. Убоясь больших потерь, Репнин смалодушничал и приказал бить отбой. Русские отступили с тяжелым чувством.

Маневр Гассана-паши оказался отвлекающим. Сбылось предсказание Суворова. В ответ на робкие попытки «колоть тупым концом вместо острого» явился сам великий визирь со стотысячным войском. Он устремился к Фокшанам для того, чтобы раздавить по пути слабый корпус австрийцев и выйти во фланг и в тыл главной русской армии.

Из Бырлата Суворов внимательно следил за перемещениями турок. Получая противоречивые сообщения, он еще не знал, куда пойдет визирь — на Фокшаны или Галац, и для начала выдвинул семитысячный отряд в местечко Пупесени. Сюда ночью 6 сентября примчался к нему первый гонец от принца Кобурга. Русский полководец решил выждать. Почти через сутки прибыл к нему второй австрийский курьер — граф Траутсмандорф.

Когда граф попросил, чтобы его немедленно приняли, генерал-аншеф молился в церкви. Дежурный майор Курис объяснил австрийцу, что придется дождаться окончания службы.

Прочитав письмо Кобурга, Суворов ответил графу по-русски:

—      Хорошо. Вечером поход.