Суворовец

Алексей зажег «зеленую» свечку… Помахал. Поставил. Закрыл накидкой. Затем резко откинул полу. Так несколько раз… Затем пришла очередь красной свечки…

Со стороны, с того берега, все это должно было выглядеть мигающими огоньками. Этакий светофор. Желтый, красный, зеленый – пехота, артиллерия, конница. Интересно, сипахов куда отнести? Вроде бы просто драгуны – ездящая пехота. Гм, гм… Однако на лошадях. Ну, пусть будет – конница.

Вернувшись домой, на подворье начальника, Ляшин поужинал вместе со всеми на просторной террасе у летней кухни, да отправился спать. Назавтра перед вечерним намазом Алексей вновь оказался в своем убежище. Снова зажег свечки… Снова разноцветные мигающие огоньки – желтые, красные, зеленые. Пехота, артиллерия, конница…

Оп-п! С того берега тоже помигали! Желтый свет… вот – красноватый… зеленоватый! Неужто ротный? Или хоть кто-нибудь из посвященных в огненную азбуку людей? Дай бог! Ну да – вон, в ответ помигали! Поняли? Скорее всего – да…

Что ж… теперь можно будет сообщить своим все – или почти все – важное, что проходит через правительственную канцелярию во главе со славным хаджегяном Исмаилом-агой! Теперь появился смысл…

Вообще-то, хотелось бы вернуться домой, в свою эпоху! Соскучился уже, чего уж. Хотя и забывал, все местные перипетии последнего времени вовсе не оставляли времени для грусти и долгих размышлений. Время это внезапно появилось лишь вот сейчас, по ночам. Странно – почти в плену.

И тем не менее… Если представить, если поразмышлять. Если уж и пытаться выбраться, так тем путем, каким сюда и попал. Через пляж недалеко от Аланьи. Однако же далековато до него. Снова на галере плыть? Или просто сделать карьеру, как и советовал Исмаил-ага. Достичь кой-чего на турецкой службе, а уж потом…

Эх… Турецкая служба означала предательство. Служить в канцелярии османлы, жить себе да поживать, значило предать своих! Всех друзей, что появились уже здесь, в конце восемнадцатого века, в эпоху русско-турецких войн! Никодима, Прохора, своих солдат из караула. Да и Суворова, наконец!

Нет уж! Предавать своих Ляшин вовсе не собирался. Мало того! Всерьез вознамерился хорошенько помочь! Благо возможности для того имелись. А теперь появилась и связь! Конечно, многого огоньками не передашь… Так все остальное – при личном контакте, долго оставаться у турок Алексей не планировал. Отнюдь!

Помочь своим, бежать, восстановить свое честное имя! Вот-вот – честное имя. Для этой эпохи – не пустые слова. А уж потом… потом можно будет попробовать уйти. Вернуться в свое время. Как? Вот этого Ляшин не знал. Ну, доберется в Аланью… если повезет. А дальше? Шататься каждый вечер по пляжу, привлекая внимание всех встречных и поперечных? Ну, а что там еще делать-то? Надеяться на удачу? Вот именно. На нее и надеяться. Только и остается, да.

* * *

Уже через месяц Мураду Довут оглу должно было исполниться четырнадцать лет. Целых четырнадцать! Возраст солидный. Осталось далеко за плечами детство, впереди ждала юность, взрослая жизнь, в которой хотелось бы как-то проявить себя и многого добиться. В первую очередь – стать настоящим кятипом, писцом. Не просто помощником, мальчиком на побегушках – принеси-подай (как вот сейчас), – а человеком солидным, ответственным, настоящим чиновником османлы. Для того, чтобы стать таковым, нужно было сдать румуз – экзамен на право подписи документов. Подпись Мурад придумал давно и часто тренировался, выводил затейливой арабской вязью на оборотной стороне старых, пожелтевших от времени, бумаг. К своему имени Мурад еще придумал и прозвище, как и полагается каждому уважающему себя писцу. Не просто Мурад, а Мурад Аджар – доблестный, честный! Хорошо выходило, красиво… Вот бы еще поскорей допуск к экзамену получить! Хорошо вон, парням, Али с Ибрагимом – они уже давно писцы с правом подписи, и сам «учитель», Исмаил-хадже, поручает им важные дела. Теперь еще появился Али-Урус. Кажется, он уже служил в канцелярии в своей стране… Так сказал хаджегян и добавил, что вряд ли Али-Урус останется здесь, в Туртукае. Слишком умен. Наверняка сделает карьеру в Варне… или даже в самом Истанбуле! Вот бы и ему, Мураду – туда. Если держаться этого Али-Уруса, то… С другой стороны, по-арабски русский не пишет и не читает, с правилами каллиграфического оформления официальных бумаг – тоже незнаком. Что же, на то Мурад с Орханом имеются. Еще не писцы – мальчик, сбегай-принеси-подай! Орхан… Не-ет, Орхан не соперник, пишет кое-как и мыслями не очень-то скор. Когда какой важный срочный запрос – запросто в панику впадает… Как и гм-гм… дядюшка Исмаил-ага.

А вот Али-Урус всегда спокоен! Вот с кого надо пример брать. Заодно и спросить, что бы он к экзамену подсказал?