Суворовец

Как-то вечером на подворье Исмаила-аги заглянул господин Рауль Мустафа-бей, или просто дядюшка Мустафа. Он и впрямь приходился Мураду дядькой – пусть не родным, двоюродным, но все же родич, ага. Важный человек Мустафа-бей Рауль, тут и гадать не нужно – янычарские штаны, сапоги красного сафьяна, шелковая рубашка, шитый золотой нитью камзол, фередже в желто-зеленую полоску… белоснежный тюрбан, вах! За поясом ятаган, сабля в черных, с серебром, ножнах. На что уж дядюшка Исмаил-ага в деле своем не последний, а и он всяческое уважение Раулю оказывает, хоть тот и помоложе будет.

– Э. Рауль-джан, сюда вот, поближе, садись. Сейчас – велю – шербет принесут… Угощайся!

Мустафа-бей заглядывал в гости не редко, но и не так, чтоб уж очень часто. Все же занятой был человек – воинский. Сам Агджи-паша его знал и даже иногда советовался, вот какой важным был Рауль-джан! И вот этот-то человек вдруг обратил внимание на Мурада!

– А где Али-Урус, дядюшка? Что-то я его не вижу?

– Да рыбу он ловит где-то на реке. Любит, ага.

– Каждый что-то да любит. Однако пора мне… Мурад, мальчик, проводи…

– Да, да! Мурад проводит, – радостно покивав, Исмаил-ага незаметно ущипнул парнишку за локоть. Шепнул: – Ну, что расселся? Беги!

И впрямь, чего это он расселся-то?

Выскочив из-за стола, Мурад нагнал гостя уже во дворе…

– Возьми коня… – милостиво улыбнулся Мустафа-бей. – Поведешь… Пешком нынче пройдемся. Вечер-то вон, спокойный какой, славный.

– Да, славный вечер, – ухватив поводья, парнишка почтительно зашагал чуть позади гостя. – И не жарко, и не холодно – ветерок с реки веет.

– Вот-вот, – выйдя за ворота, Рауль-джан поправил на голове тюрбан. – С реки! Говоришь, рыбу удит Али-Урус?

– Угу! Каждый день почти что… А где именно – не показывает. Смеется. Не буду, говорит, места выдавать рыбные, – посетовал Мурад. – Как будто много рыбы приносит.

– А что, мало?

– Да тьфу! – мальчишка презрительно скривился. – Вчера пару язей принес да голавля, а позавчера так и вообще – один налим да ерш. Тоже мне – рыбак! Говорил ему – сетью надо да лодку бы у дядюшки взять…

– И что не возьмете?

– Да-а…

– Ты уже получил румуз, Мурад? – замедлив шаг невдалеке от мечети, Мустафа-бей невольно залюбовался синеющим вечерним небом, полным золотистых звезд. Далеко на западе, за рекой, растеклась оранжевая полоска заката. Тающая, словно мед на жарком июньском солнце.

– Румуз? Ой… да мне же еще экзамен, дядя Рауль…

– Хочешь, я поговорю с Исмаилом-агой?

– О-о!

– Обязательно поговорю, Мурад. Обязательно…

Мустафа-бей перехватил у парнишки поводья, взобрался в седло… И вдруг обернулся:

– Да, совсем забыл. Ты бы, Мурад, присмотрел, что там мой друг Али-Урус на реке делает. В каком именно месте ловит. Враги там рядом, через реку. Вот и беспокоюсь – мало ли что?

– Ой, дядя Рауль, я бы давно… – шмыгнув носом, мальчишка замялся. – Он уходит, когда у всех правоверных вечерний намаз.

– Ах, вон оно что… Ты вот что… Я поговорю с муллой… Он даст тебе фетву… разрешит пропустить намаз… как воинам разрешается.

– Пропустить намаз? – удивлению подростка не было предела. – Но…

– Вот и присмотришь за нашим другом.

– Да я… да я обязательно!

– Только смотри, не попадись ему на глаза. Нельзя обижать человека недоверием.

– Не попадусь, дядя Рауль! – Мурад важно выпятил грудь. – Я тут, на реке, все места знаю.

– Да поможет тебе Аллах. А насчет права подписи – не переживай. С дядюшкой уж мы договоримся. И… – Мустафа-бей чуть помолчал и продолжил: – Не знаешь ли часом, что означает фраза… – бей прикрыл глаза, вспоминая: – «Современные механизмы управления, как ключевое условие устойчивого развития ОО». По-моему, так.

– Да, так, – кивнул подросток, пряча улыбку. – Так сказал Али-Урус, когда речь зашла об экзаменах.

– А что значит – «ОО»?

– Не знаю, – пожал плечами Мурад. – Никто не знает. Даже сам Али-Урус, кажется.

– Я тоже думаю, это из философского трактата. Или – чьи-то стихи. Надеюсь, не Ахмета Недима.

– Как-как вы сказали, дядюшка?

– Забудь! – бей расхохотался. – Скоро совсем стемнеет. Пора прощаться…

– До свидания, дядя Рауль.

– Вот еще что, любимый мой племянник… Ты бы не мог составить для меня список – какими отчетами занимался Али-Урус? О чем спрашивал, с кем говорил? Сделаешь?

– Конечно!

– А я уж не забуду о румузе, ага. Только… Тсс! – склонившись в седле, Мустафа-бей приложил палец к губам. – О нашей беседе никому ни слова.

– Да понял я, дядя Рауль. Уж, слава Аллаху, не маленький.

* * *

Мулла разрешил пропустить вечерний намаз. И даже не один раз – ведь исполняющий важное поручение Мустафы-бея мальчишка на полном серьезе мог бы считаться воином.

Неожиданно для Мурада проследить за русским оказалось не так-то просто! Он не шел к реке прямо или, там, по какой-то одной тропе. Не спускался к мосткам – рыскал, часто останавливался, глядел по сторонам… не то чтобы напряженно осматривался, но бросал взгляды назад, так, видно, от нечего делать. Или, может, кого-нибудь увидеть хотел. Кого?

Вот снова обернулся. Глянул на минарет…

– Алла-и… иль – Алла-а-а!