Суворовец

Сунув нож в ножны, Ляшин с облегчением перевел дух. Слова оправдания подсказал сам мальчишка – рыбалка, костер. А, если бы… Если бы догадался… Смог бы он, Алексей, хладнокровно убить этого вот хорошо знакомого паренька, коллегу? Не в бою врага убить, а этак вот хладнокровно зарезать. Как барана.

Ну, конечно же нет! Что тут и думать-то? Ладно, если бы не разглядел, если бы спонтанно все – это другое дело, но вот так…

– А на кухне-то рыба еще осталась, – шагая впереди, оглянулся Мурад. – Запеченная уже. За ужином-то ее не всю съели… Так мы можем…

– А что? – Ляшин глуховато рассмеялся. – И съедим. Сейчас на кухню заглянем…

– Тогда быстрей надо. Пока сторож ворота не закрыл!

– А, ты про наши ворота…Так постучим.

– Ага, постучим! Ты сторожа нашего не знаешь. Уляжется сейчас спать – не разбудишь и пушкой.

Крепостные ворота, кстати, тоже вот-вот должны были закрыть, но туда успели, нарвавшись на шутки стражи:

– Что, Мурад, без рыбы-то? Не повезло нынче?

– Да уж… не повезло.

Ворота домашние уже были заперты, правда, сторож еще не уснул. Поднялся на стук, отворил, цыкнул на радостно лающих псов.

Коллеги сразу прошли на летнюю кухню, нашли рыбку, уселись на террасе, да какое-то время щелкали всякую рыбную мелочь, как семечки. Собаки угомонились, наступила ночная тишь, прерываемая лишь перекличкою стражей… да еще соседи, собаки, скандалили. Слышен был приглушенный женский визг… и, похоже, кого-то колотили палкой. Гулко так, будто выбивали ковры.

– Сосед жену учит? – прислушавшись, покачал головой Алексей.

Мурад усмехнулся:

– Скорей, наложницу. Ту самую рабыню, которую Ибрагим курьеру возил. Ну, дикую кошку!

– А, помню, – поведя плечом, Ляшин посмотрел на мерцающие в небе звезды и неожиданно вздохнул с укоризной. – Нехорошо женщин палкой бить. Даже наложницы.

– О, ты не знаешь, что это за рабыня! – резко возразил помощник писца. – Не знаешь, а осуждаешь. Между прочим, она хозяина своего чуть не зарезала! Его же собственным кинжалом. Украла, а потом… Хорошо скользко было – хозяин, Керим Гюллер, споткнулся. Не споткнулся бы – не было бы и в живых уже! А ты говоришь!

С соседнего подворья вновь послышались крики: мужская ругань, звуки глухих ударов, женский плач…

– И кто такой этот Керим Гюллер? – так, для продолжения беседы, спросил Алексей. На самом-то деле как-то не слишком его интересовали соседские дела – своих проблем хватало. А вот поболтать подольше с Мурадом, заговорить парню зубы, чтоб чего лишнего потом не вспомнил – это надо бы!

– Керим – торговец скотом, – взяв с полки кувшин со шербетом, пояснил мальчик. – Много всяких веселых историй знает. Поэтому так и прозвали – Гюллер – «весельчак». Кроме скота он еще и людьми приторговывает – воины ему пленников продают.

– Уважаемый человек! – Ляшин язвительно поцокал языком.

– Вот и я говорю, – не заметил насмешки подросток. – Уважаемый! Добрый! Другой бы живо дал делу ход – казнили бы эту дуру. Кожу бы содрали с живой или побили камнями. Керим же сам наказал – постегал плеткой маленько. Любой женщине это на пользу, не только рабыне.

– Вижу, ты большой женщин знаток… Плеткой! Хотя… знаешь, может, в чем-то ты и прав.

– О, конечно же прав, Али-Урус! Ну, разве можно женщинам давать волю?

Вроде у соседей затихло все. Нет, вот опять крики…

– Керим Гюллер все сокрушается – была бы хоть баба красивая! Статная, луноликая, с полными бедрами и добротной грудью… А то ведь – тощая драная кошка! А туда же – выпендривается.

Возмущенно фыркнув, Мурад протянул собеседнику кувшин:

– Пей, друг Али! Вкусный шербет, да.

– Вкусный…

Сделав пару глотков, Ляшин поставил кувшин на стол.

– Чего же сосед ее не продаст? Коль, говоришь, сам торговец.

– Хэ! Может быть, и хотел бы… – расхохотался мальчишка. – Да пока людской молвы побаивается. Ведь обязательно скажут – мол, не смог с девчонкой управиться, хэ! А еще рабами торгует! Вот и не продает… но думаю, через полгода-год точно сбагрит.

– Зачем вообще покупал такую?

– Э! Ты, когда лошадь покупаешь, точно знаешь, что не подведет?

Резонно, чего уж. Уел!

– Он ее каждое утро плетью самолично порет, – между тем сообщил Мурад. – Чтобы орала, чтоб соседи слышали. Ну, чтоб не стыдно. А зачем брал… Тут вот еще в чем дело. Керим Гюллер человек не бедный, и гарем у него большой. Четыре жены, наложницы… Наложницы все разные. Ну, из разных мест – такой вот у Керима подбор выходит.

– А, так он коллекционер, выходит!

– Кто-о?

– Любитель девочек.

– А, ну да, да. Любитель.

Покивав, мальчишка глотнул шербету и продолжил посвящать нового сотоварища во все перипетии туртукайской светской жизни. Надо сказать, это дело парню явно нравилось! Ну, так ведь болтать – не мешки ворочать. Да и выказать себя осведомленным и знающим человеком – тоже дело не последнее.

– И каждое утро эта Юртик Кеди под плеткой стонет… но не орет, нет. Гордая!

– Как ты сказал?

– Юртик Кеди. Ну, так ее прозвали – Драная Кошка.

– Ах да…

– Одна наложница у Керима-аги – из Букурешта! – Мурад явно хвастался – еще бы, вот какие люди в его селении живут!