Суворовец

Девушка так и лежала навзничь. Нет, не голая: в шелковых светло-голубых шальварах и приталенной желтой кофте. С непокрытою головой. Кофта была очень уж тонкая, и под тканью проступали лопатки. Худенькая… Нет, скорей – исхудавшая.

Послышался звук шагов, кто-то быстро шел к беседке. Худая, несколько согбенная, фигура, в длинном одеянии. Тюрбан, длинная узкая борода.

Сосед. Керим Гюллер, Весельчак Керим…

Стоявшие у беседки дюжие слуги почтительно поклонились… и еще кто-то поздоровался. Ну да, в беседке кто-то был – фонари ведь не сами собой зажглись. Вот он, старик-слуга… или не просто слуга, а мажордом, управитель, кто его знает? Не суть.

Взмахом руки отправив всех прочь, хозяин вошел в беседку:

– Ну, здравствуй, Юртик Кеди. Добрый вечер. Что же ты молчишь?

Девушка повернула голову… Темно-русые волосы разметались по ложу…

Милое родное лицо!

Катерина! Вернее – Бояна…

Да, это была она, Алексей узнал сразу! Так вот кто эта Драная Кошка из Кючук-Кайнарджи! Значит, не напрасно сердце ныло.

Глава 6

Лето 1773 г. Туртукай – Гирсово

Ляшин узнал Бояну даже сейчас, в сумерках, в неясном трепетном огне разноцветных светильников, рассыпающих желтые, красные, зеленые тени. Светофор… Или просто – цирк. Впрочем, нет, цирком здесь и не пахло. Все «клоуны» – парни и старик, что зажег фонарики, – были отправлены прочь. Чтоб не подглядывали. Чтоб не мешали… Не мешали – чему?

Сняв тюрбан, Весельчак Керим забрался на ложе, уселся на ноги лежавшей навзничь девчонке. Обширная лысина блеснула в полутьме желтым… красным… зеленым. Беседка находилась прямо под Алексеем, роль крыши играли ветки росших внизу кустов и самого карагача. Ложе, девчонку и лысую голову Керима Гюллера молодой человек видел очень хорошо, так, что даже захотелось швырнуть в нагло сверкающую лысину что-нибудь… орех там или небольшой камешек.

Оп-па! Погладив Бояну по талии, Керим вытащил из-за пояса нож! Нет, слава богу, плешивый Весельчак не вонзил острое лезвие в девушку, просто разрезал кофту… Или, скорее, тоненькую сорочку… Аккуратно так сделал у шеи разрез… затем рванул руками, обнажив худощавую спину… всю испещренную шрамами – недавними следами плетей. Еще раз погладил… что-то сказал… И стянул с девчонки шальвары… Вскочил тут же, выхватил плеть… Стегнул… Раз… другой… Дернулось в светильниках разноцветное пламя. На нежной девичьей спине вспухли кровавые полосы. Пока только две…

Бояна же не издала ни звука… Лишь что-то спокойно сказала. То ли просила, то ли обзывалась… Наверно, все-таки просила…

Отбросив плеть, объятый похотью садист отвязал девушке левую руку… Та перевернулась, и похотливец с рычанием набросился на несчастную жертву… Задергался, впился зубами в упругую девичью грудь…

Бояна словно бы комара пришлепнула. Просто махнула рукой…

…и Весельчак Керим вдруг затих, жирное тело его обмякло, на лысине возникло какое-то темное пятно… кровь!

Так она его камнем, что ли? Похоже, что так. И?..

Девушка быстро освободилась от пут, натянула шальвары и разорванную на спине сорочку… Осторожно выглянула из беседки… Ну, и куда теперь?

– Бояна! – скрывавшийся в ветвях карагача Ляшин протянул вниз палку. Ту самую, что прихватил для отвода глаз. – Хватайся… Лезь! Живее!

Бояна не стала долго думать – видать, деваться-то ей все-таки было некуда. Ухватившись за палку, подтянулась и… едва не сорвалась. Хорошо, спаситель успел схватить ее за руку…

– Давай, давай… оп… Молодец!

– Алексей! – округлила глаза дева. – Ты… Ты как здесь?

– Потом расскажу… Давай вниз. Быстрее!

Вечерний намаз уже закончился, солнце зашло за горами, селенье и крепость погрузились во тьму. Лишь у ворот неровно горели факелы ночной стражи.

– Как спина?

– Терпимо.

Взяв девушку за руку, Ляшин повел ее по узенькой тропке, спускающейся к реке меж крутых утесов. Шагал уверенно, быстро – знал, куда идти, навострился за время подачи сигналов «огненной азбуки».

Бояна шла молча, не стонала, не выказывала никаких опасений. Наверное, ей теперь было все равно, куда и с кем идти. Лишь бы подальше от дома убитого… Хотя не факт, что она убила Весельчака Керима. Скорее, просто оглушила. Тем не менее, что так, что эдак – для беглецов никакой разницы! Поймают – кожу сдерут с обоих. Или камнями побьют.

Позади, в селении, вдруг послышались крики. Похоже, слуги обнаружили тело хозяина. Грянул пистолетный выстрел! Залаяли цепные псы. Да уж, если пустят собак – совсем плохо дело. Впрочем, вряд ли собак смогут спустить с утесов к реке. Да и до грота не доберутся… Грот…

В крепости, на башнях, запылали факелы, также вспыхнули факелы у пристани, по берегам вдоль реки.

– Никуда мы не убежим, – обреченно прошептала Бояна. – Там караулы везде…

Эх, слишком быстро все! Слишком уж быстро опомнились турки, слишком быстро обнаружили Весельчака… Выходит, слуги все же подсматривали иногда!

– Сюда!

Беглецы свернули к гроту. Затаились, переводя дух. Алексей осторожно выглянул, посмотрел вниз, на реку… С ближних мостков донеслись возбужденные голоса, задрожали, отражаясь в воде, оранжевые отблески…