Суворовец

– Теперь – в штыковую! А у турок только берег пристрелян… И оружия мало. Я сообщал!

Словно призраки, появлялись из дыма зеленые мундиры. Покачивались треуголки, блестели штыки. Офицерские эспадроны грозно указывали направление атаки. Свистели над головами ядра.

– А ну, братцы! Не посрамим Россию-матушку! На шту-у-урм!

– Ур-ра-а-а!

Поднимаясь по кручам, бежали к турецкой крепости солдаты Астраханского полка, рядом с ними – казаки, драгуны, егеря в куцых мундирах.

Бой барабанов, рев труб! Громовое «ура» сотрясало воздух.

Вот это солдаты! Вот это да! Поистине – чудо-богатыри! А впереди, на лихом белом коне, сам командир, его превосходительство генерал-майор Александр Васильевич Суворов!

Не выдержав, Ляшин выскочил из-за валуна и, подхватив брошенное кем-то ружье – тяжелый турецкий мушкет – бросился в атаку.

– Ур-ра-а! Александр Василич! Господин генерал-майор…

– Ого! – командующий обернулся на крик. – Алешка, тебя ли вижу?

– Точно так, господин ге…

– Ну и молодец! Ну и славно! Да все мы нынче молодцы. Мы – русские, какой восторг! А ну, чудо-богатыри – в атаку, ура!

– Ур-р-а-а-а! – снова покатилось по всему берегу.

Бедолаги-турки, не в силах сопротивляться в очередной раз, дружно покинули крепость. Бежали, не чуя под собой ног! Кто-то из егерей, первыми ворвавшихся в селение, водрузил над минаретом полковое знамя. Белое, с золотым крестом.

– Вот уж точно, восторг! – радостно завопил Ляшин.

Ударил прикладом одного, второго… Утер пот. Устал. Упарился. Мушкет турецкий – штука тяжелая, не намахаешься!

Какой-то турок вдруг кинулся из кустов… Его тут же проткнули штыком! Господи, кто?

– Бояна! Ты что…

– Тоже ружьишко подобрала! – радостно улыбнулась дева. – И камзол – видишь.

Да уж, короткий турецкий камзол прикрыл голую спину – сорочка-то разорвана, не зашьешь.

– Ну, что стоим? Ур-ра! В атаку! Смотри-ка… – девчонка вдруг прищурилась. – Кто-то нам машет… Бежит… Мундир вроде русский…

– Так и русский… – бросив мушкет, Алексей распахнул объятия. Узнал. Еще бы не узнать…

– Ну, здоров, Прохор!

– И ты, господин капрал, будь!

– Как Никодим Иваныч?

– Эвон, в селеньи уже. Да и нам бы поспешать надобно. Кажись, бежали турки-то. Все!

– Да, надо в селенье, – поспешно покивала Бояна.

Прохор скосил глаза:

– Это кто еще? Пленник?

– Проводник… Со мной, короче. Ну, так в селенье-то идем?

– Мне там надо забрать кое-что… – на ходу бормотала девушка. – В доме Керима… Я только свое возьму – мне на память когда-то подаренное.

– А что подарили-то?

– Тунику.

– А, ну правильно. Эта-то изорвана вся.

– Да и та изорвана. Но – молитвы на ней. Помогают. Мне вот помогли. Тебя встретила…

– Вместе пойдем, – решительно заявил Ляшин. – Присмотрю. Чтоб не обидел кто.

Да уж! Разве такую обидишь?

* * *

Семнадцатого июня одна тысяча семьсот семьдесят третьего года генерал-майор Александр Васильевич Суворов осуществил свой «второй поиск на Туртукай». Крепость была захвачена вновь, несмотря на численное превосходство турок – около четырех тысяч человек против двух тысяч русских. Успеху наших войск во многом способствовали сведения, предоставленные капралом Алексеем Ляшиным, который и был за свои заслуги произведен в офицерский чин – сразу в поручики (или, как тогда говорили – «порутчики»), или, если на французский манер – в лейтенанты. Что ж, теперь и Ляшин мог именоваться «эфенди». Сам же Суворов за победы в Туртукае был награждён орденом Святого Георгия второй степени. А ведь могли и наказать за своевольство! Однако, как сказала матушка-царица Екатерина: «Победителей не судят!» Так вот и сам Александр Васильевич молвил Ляшину, да строго наказал «прошлым парня не корить», тем более что Алексей не преминул представить доказательства своего облыжного обвинения в потакании туркам. Доказательства, правда, вышли хиленькими – один «свидетель», да и тот – косвенный – Бояна. Тем не менее. Дальше никто разбираться не стал. Оправдали так оправдали – «Победителей не судят!»

* * *

По пути к дому Весельчака Керима Бояна, наконец, рассказала о том, что с нею произошло. Так, в двух словах, видно было – вспоминать об этом девушке неприятно. Обычная по тем временам история. Дядюшка Хашим-хаджи оказался подлецом и работорговцем! Племянницу он сделал своей наложницей почти сразу, та пыталась бежать и сопротивляться… И Хашим-хаджи счел за лучшее избавиться от нее – просто продал, не за такую уж и малую цену.

– Вся шайка Кривого Абдуллы – это люди Хашима, – сворачивая за мечеть, хмуро заметила дева.

– Та-ак… – покачав головой, Ляшин зло сплюнул. – Значит, и смерть Тимофея и прочих всех – на его совести. Не забуду.

– И я не забуду, – тихо промолвила Бояна. – Убью.

Серо-голубые глаза девушки вспыхнули ненавистью, в тихом голосе ее сквозила такая уверенность, такая твердость, что Ляшину стало ясно: эта – убьет! Отмстит, что бы ни случилось. Сказано – сделано.

Сорванные с петель ворота, ведущие на подворье Керима Весельчака, валялись рядом, в траве. Двор выглядел пустынным, все обитатели дома, похоже, что разбежались… или, скорее, прятались где-то, вряд ли успели сбежать. Хотя… кто их знает?