Суворовец

– Главное – только наметить удар, – девчонка вернула оружие. – Дальше клинок сам пойдет. На, пробуй…

– Ага… Так?

Молодой человек размахнулся, ударил…

– Не так. Зачем такой сильный замах? Это же тебе не сабля, а просто большой и длинный нож.

Ну, это Алексей знал и так – солдаты рассказывали. В Османской империи не принято было ходить по городу с саблей… вот янычары и выкрутились. Ножи-то разрешались.

– Так… Еще раз пробуй! Ага…

Ляшин усмехнулся – похоже, ведь вытащил-таки девчонку из черной меланхолии. Вон, и глаза заблестели, и порозовели щечки – вот уж дева-краса! Бояна уже переоделась на местно-турецкий манер – узкие коричневые шальвары, узорчатый полукафтан тонкого темно-голубого сукна с глубоким вырезом и широкими рукавами, из-под кафтана выглядывала беленая полотняная сорочка. Местные христиане-девширме именно так и ходили, турчанки же надевали сверху еще один кафтан – с широкими разрезами и подлиннее, его подпоясывали шелковым поясом. Пояс был и у Бояны, только не шелковый – желтенький такой, дешевый. А вот покрывала – марамы, скрывавшего почти все лицо, – не имелось. Да и зачем оно христианской девушке? Не было покрывала, зато имелись красные башмачки из сафьяна. Тоже недорогие. Все вместе, впрочем, смотрелось довольно красиво, да сама Бояна была настоящей красавицей, правда не на турецкий манер – там любили женщин грудастых, дородных.

Бледное лицо, тонкие брови, сияющие синевой глаза, небольшая родинка над верхней губой, темно-русые волосы – по плечам – лишь на лбу стянуты зеленой узорчатой лентой.

Ну, вылитая Катя-Катерина! Одно и то же лицо, одна и та же фигурка. Даже взгляд – похож. Если бы вместо шальвар и кафтана – шорты-майка-кеды – ни за что от современной девушки не отличишь.

– Ты что так смотришь? – неожиданно покраснела Бояна.

Ляшин хитро прищурился:

– Использовать тебя хочу. Сама же предложила!

– Я-а?

– Ну да, только что, – расхохотавшись, Алексей погладил девушку по плечу и вдруг стал сама серьезность: – Знай, поручение мое опасное. Можешь отказаться. Тогда и разговора не будет – зачем?

– Нет уж! – девчонка явно обиделась, аж губки задрожали. – Уж говори, коли начал. Ну!

– Короче, надо в служанки пойти… – оглянувшись по сторонам, Ляшин понизил голос, да так потом и продолжал – почти шепотом.

– В служанки-и-и?! Опять?

– Да ты не агрись, ты послушай. Тут в турках все дело. Понимаешь, они тут своих людей оставили – диверсантов, шпионов. Ну, соглядатаев.

– Я понимаю, – спокойно кивнула Бояна. – Думаю, недавний взрыв на редуте – их рук дело. И это еще начало только!

– Вот! – молодой человек радостно всплеснул руками. – Верно мыслишь, девочка.

– И людей этих турецких надобно отыскать, – между тем задумчиво продолжала девчонка. – Может быть, тут даже сам Мустафа-бей объявится… или эта его…

– Правильно! Потому – тебе немножко измениться надо. Все-таки они тебя видели… вдруг да узнают?

Здесь Ляшин не кривил душой: знал, люди в старину были приметливые, один раз увидят – могут и через пять лет вспомнить. Очень часто от этой приметливости зависела жизнь.

– Измениться… хм… Ну, волосы могу хной покрасить. Рыжая стану – ага!

Кажется, девушка уже согласилась – Алексей ликовал в душе и не пытался скрыть радость.

– И вот, кожа у тебя слишком белая…

– Так, чай, взаперти держали.

– Тебе бы пару деньков позагорать… В каком-нибудь укромненьком месте. И еще надо придумать, как ты будешь передавать сведения – встречаться-то мы не должны. Вернее – никто не должен видеть, знать…

– Я понимаю. И место такое знаю, да…

Вдруг вскочив на ноги, Бояна сверкнула глазами и протянула руку:

– Идем! Ну, что сидишь? Идем же.

* * *

Место и впрямь оказалось укромным – на вершине утеса, средь зарослей тиса и ясеня, небольшая такая полянка с мягкой травой и цветами. Анютины глазки, ромашки, одуванчики… шиповник еще…

– Хорошее местечко, да.

– Ты побудешь со мной?

– Д-да…

Без всякого стеснения девчонка скинула кафтан и шальвары, стянула рубашку, упала в траву, раскинув в стороны руки… Юная нагая нимфа…

Вот приподнялась, махнула рукой:

– Ну, иди же сюда! Эй!

– Сейчас…

– Э-э! Чего в одежде-то?

Наверное, она давно этого хотела. Забыться, ощутить в себе мужчину, которому… по крайней мере не противна, который знал о ней все… и не брезговал… Да, наверное – так…

Улегшись рядом. Ляшин осторожно погладил девушку по плечу, поцеловал грудь, накрыл губами губки…

Распахнув глаза, Бояна тяжело задышала… Дрогнули одуванчики и ромашки… Колыхнулось небо…

Они долго лежали рядом, в мягкой зеленой траве посреди пряного разноцветья. О чем-то негромко говорили, смеялись… и снова любили друг друга.

На спине девушки еще оставались белесые шрамы – следы плетей. На левом бедре ее, у самого лона, красовалась небольшая татушка – надпись золотисто-коричневой арабской вязью.

– Здесь написано – «На счастье», – Бояна перехватила взгляд. – Это мне Заира сделала… еще там, в Кючук-Кайнарджи… О, боже, боже! Где же оно счастье-то? Где?

– Может быть, совсем рядом… Точней – уже скоро…

– Ты, может быть, замуж меня возьмешь?

– Я – солдат… А вот стану хотя бы полковником…