Суженая

В конце — концов, я не могла не попрощаться с домом. Не со своей комнатой — ей я уже сказала своё «прости и прощай», а с целым замком — с его старыми, щербатыми стенами, со скрипящими тяжелыми дверьми и таким родным полумраком в главном зале…

Арвела поняла все мои чувства без единого слова.

Мягко улыбнувшись, она подтолкнула меня к крыльцу замка.

— Иди, девочка… Время.

— Арвела, — Сделав пару шагов к замку, я обернулась назад, к ведунье. — Ты же знаешь будущее… Мы ещё увидимся?

Арвела — ведунья, которая много лет была мне матерью, покачала головой.

— Нет, Мили.

Я всхлипнула, прикрывая рот рукой.

— Ч — что?

По лицу ведуньи скатилась одинокая слеза.

— Здесь наши дороги с тобой расходятся, дочка.

И я кинулась назад, чтобы обнять свою старшую подругу, наставницу и маму.

Уже не скрывая своих рыданий, я прощалась с любимыми сестричками и с остальными обитателями замка — за исключением отца и его гостей, которые так и не вышли из библиотеки чтобы благословить меня в дорогу.

— Время, — скупо произнёс МакГрегор, подводя к нам с сёстрами огромного черного скакуна.

Заметив, что среди осёдланных лошадей нет моей Ласточки, я удивлённо посмотрела на Роума.

— А разве моя кобыла…

— Мы не берем с собой равнинных лошадей, — грубовато произнёс МакГрегор, в то же самое время, нежным прикосновением вытирая слёзы с моего лица. Кивнув моим сёстрам, он подсадил меня в седло, и сам запрыгнул следом.

Так начиналась моя дорога в горы.

К новому дому.

Глава 7

В дворянских семьях дочери всегда разменная монета — чаще всего их выдают замуж для того, что скрепить союз двух семей ради богатства, власти или влияния.

Я тоже должна была выйти замуж по воле отца и стать женой младшего сына графа Дуэрти… А вместо этого оказалась на всю жизнь связана с опасным чужаком

— вождём диких горцев — и оборотнем в придачу.

Как только мы оказались в одном седле, я поняла весь ужас своего положения — никогда прежде мне не доводилось находиться так близко к чужому, незнакомому мужчине.

О ужас, наши тела прикасались друг другу при каждом шаге лошади.

А ещё тяжелая мужская рука крепко обнимала меня за талию; мужской запах — на удивление приятный и чистый — почти сразу вытеснил из моей головы остальные запахи; и тихо мужское дыхание каждую секунду напоминало том, что нахожусь я сейчас в объятиях не просто незнакомца и оборотня, но мужа, имеющего на меня все права.

И если первое время родные. знакомые пейзажи хоть как — то отвлекали внимание от этих мыслей, то, как только мы миновали границы отцовских земель, мне сразу сделалось неуютно.

Заметив несколько навьюченных лошадей, идущих без всадников за нами, я поинтересовалась у оборотня, можно ли мне пересесть на одного из тех скакунов.

— Они весь всё — равно осёдланы, — резонно заметила я.

МакГрегор, приподняв бровь, отрицательно покачал головой.

— Нет, — только и ответил муж, сильнее прижимая меня к себе.

— Но почему? — пытаясь как можно дальше отодвинуться от супруга, поинтересовалась я. — Я хорошая наездница и прекрасно умею обращаться с лошадьми.

Наверное, я чем — то себя выдала, потому что в чёрных — человеческих сейчас — глазах оборотня появился огонёк понимания.

— Интересно, а кто это только совсем недавно обещал повиноваться и исполнять мою волю, а? — усмехнулся МакГрегор. — Жена, неужели ты собралась почти сразу нарушать брачную клятву?

— Я просто подумала, что нам нет необходимости ютиться на одной лошади! — не сразу сообразив, что Оборотень меня подразнивает, с надрывом в голосе воскликнула я.

МакГрегор улыбнулся и нежно провёл ладонью по моему лицу.

— Необходимости и, правда нет, — произнёс оборотень… склоняясь ко мне всё ниже и ниже. — Только одно удовольствие.

Его губы накрыли мои, сделав примерно то же, что и в церкви: раскрыв губами мой рот, наглый язык оборотня проник в мой рот.

Это было совершенно невоспитанно… Ни один дворянин, ни один крестьянин не позволил бы себе ничего подобного. Оборотня это, однако, нисколько не волновало. Заметив, что я всё ещё упираюсь, он нежно погладил меня по спине. напомнив, что я обещала ему повиноваться…

— Он прав, признала я, отчаянно сожалея, что произнесла эти самые слова во время брачной церемонии. Но, как бы там ни было, клятвы — тем более брачные клятвы — важнее приличий, вбитых в моё тело розгами леди Джейн. Глубоко вздохнув, я случайно приподняла свой язык, соприкоснувшись с языком чужака.

Лиам тихо зарычал… и углубил поцелуй.

Это было странное, новое — никогда прежде не испытанное ещё чувство. Каждое прикосновение губ и языка супруга вызывали в моём теле волну наслаждений и удовольствий: хотелось больше… чего — то большего…

Когда МакГрегор, наконец, отстранился — и когда я смогла окончательно прийти в себя, оказалось, что все остальные всадники прилично от нас отстали… А я сама практически лежу на муже, позволяя его руке поглаживать мою грудь.

— Надеюсь, теперь ты не захочешь ехать отдельно? — улыбнулся Лиам, сверкнув желтыми звериными зрачками.

— Захочу! — возмущённо воскликнула я. — Теперь даже больше захочу.