Суженый-ряженый

   Таня не успела ответить, потому что он сразу перешел к действиям. Теперь его губы были не столь агрессивны. Его язык, легко скользнув между ее неплотно сомкнутыми и вопреки ее воле ставшими куда более податливыми губами, задвигался в дразнящем ритме, то сплетаясь с ее языком, то отпуская его. Едва касаясь, ее пальцы теребили завитки волос на его груди, а его ладони неторопливо исследовали плавные изгибы ее тела.

   Вот этот поцелуй, пожалуй, Таню не разочаровал. То есть, конечно, нет предела совершенству, но и этот был совсем неплох.

   -- Может, нам продолжить за закрытыми дверями? -- Наконец в хрипловатом голосе Захарова зазвучало искушение.

   -- Исполнив таким образом долг перед ближними? -- Она выразительно посмотрела на часы.

   Взгляд его серых глаз тоже был весьма выразителен.

   -- Думаю, мы ничего не должны ни ближним, ни дальним. И вполне можем сосредоточиться на себе, -- сказал он, продолжая играть словами. Затем притянул ее к себе и тихонько шепнул: -- Вот видишь, Таня, у тебя все отлично получилось, а ты боялась. Главное -- расслабиться.

22

   Чувствуя его руку на своей талии и его дыхание у своего виска, Таня переступила порог комнаты. "Замечательная прелюдия к тому, чтобы начать процесс соблазнения!" -- подумала она и обвела взглядом гостиную. К услугам Захарова были целых два кресла, диван и ковер. Ковер, правда, синтетический, с коротким ворсом, а значит, жесткий, но зато свежепропылесошенный. Впрочем, Таня не собиралась быть соблазненной. Уж точно не сейчас.

   Захаров, однако, не стал швырять ее ни на ковер, ни на другие предметы обстановки. То ли не хотел торопиться, то ли вовсе не собирался соблазнять.

   -- Ну что ж, -- он с воодушевлением посмотрел на уставленный яствами стол, -- теперь мы можем вознаградить себя за труды праведные...

   -- Праведные? -- В Танином голосе звенело искреннее возмущение.

   -- Боже! Сколько скепсиса! Бедное дитя! -- С тяжелым вздохом Захаров запечатлел на ее лбу отеческий поцелуй, затем усадил в кресло. -- Золотко, я берусь в два счета доказать тебе, что труды наши праведные, но только давай этот процесс совместим с трапезой. Понимаешь, жутко есть хочется, я сегодня не успел пообедать. А Ирочка действительно гений домашнего очага.

   Таня в обед выпила только чашечку кофе с пирожным, но голода почему-то не чувствовала. С другой стороны, сидеть за столом, который ломится от кулинарных изысков, и ничего не есть просто глупо.

   -- Мне всегда казалось, -- Таня в раздумье смотрела на горку шампиньонов в пивном тесте, -- что под домашним очагом обычно понимают не только очаг, на котором булькает кастрюлька с супом. Хотя, наверное, я упускаю из виду, что путь к сердцу мужчины лежит исключительно через его желудок. -- Таня вяло попробовала шампиньон. Оказалось очень вкусно. Как и все, что готовит Ирочка.

   -- Не исключительно. Но этот важный момент многие современные женщины вообще упускают из виду, отсюда такое количество разводов, -- назидательным тоном заметил Захаров и отправил в рот солидный кусок мяса. -- Божественно! Надо же, хоть и холодное, но буквально тает во рту.

   Черт возьми! Почему она готова придушить его? Ведь она и сама всегда восхищалась Ирочкиным умением готовить. Более того, никогда не скрывала своего восхищения, но сейчас...

   -- Теперь я хотя бы поняла, почему ты согласился участвовать в этой комедии, -- сказала Таня сухо. -- Видимо, Ирочка пообещала накормить тебя ужином, и ты просто не смог устоять.

   -- Ты, Таня, как всегда, верно оценила мою низменную сущность, -- рассмеялся Захаров и потянулся к вазочке с овощным салатом. -- Но даже у меня есть принципы. Я ее подвел, значит, должен помочь исправить свою оплошность.

   -- Ага, теперь это называется оплошностью.

   -- Не судите, да не судимы будете, -- изрек Захаров с намеком, как показалось Тане, на ее лесбийские наклонности.

   А она-то чуть было не позабыла о своем тайном пороке!

   -- Упаси Бог, вы оба -- взрослые люди, так что... -- Таня сделала неопределенный жест рукой.

   -- Вот именно. Но я имею в виду мою чертову сигнализацию.

   -- Я так и подумала. И я, правда, ни в коем случае вас не осуждаю. Ты, Глеб, человек свободный, никакими обязательствами ни с кем не связан. К тому же в идеальные браки ты не веришь. Не знаю, верит ли в них Ирочка, но вряд ли она считает свой таковым. Тем не менее она им дорожит. И в самом деле любит своего мужа. Может, не так сильно, как должна любить идеальная жена, но ведь и Миша не является идеальным мужем. Пусть радуется, что домохозяйка, в которую его жена превратилась не без его участия, получилась из нее действительно идеальная.

   Слушая ее, Захаров только усмехался. Он не терял времени даром, отдавая должное Ирочкиному кулинарному искусству. Между тем Таня распалялась все больше.