Суженый-ряженый

   -- А идеальным домохозяйкам, -- продолжала она, -- по статусу полагается смотреть мыльные оперы и читать любовные романы, в которых вовсю бушуют страсти. И что же она видит, когда отрывается от экрана телевизора или от книжки? Лишь булькающую на очаге кастрюльку. Естественно, она начинает мечтать, фантазировать, а мечты и фантазии порой заводят Бог знает куда.

   -- Правильно, -- ухмыльнулся Захаров. -- И, помогая заблудшей овечке, найти дорогу к дому, мы с тобой, Таня, совершаем доброе дело, а значит, труды наши праведные.

   -- О Боже! -- Таня возвела глаза к потолку. -- Серый волк в роли спасителя заблудшей овечки!

   -- По-моему, ты сгущаешь краски. Кстати, Танечка, мы так и не выяснили, почему ты согласилась участвовать в этой благородной миссии. Я, конечно, понимаю, женская солидарность и все такое, но...

   -- Но? -- Она смотрела на Захарова, выжидающе приподняв брови.

   -- Неужели Ирочка тебя шантажировала? -- Чувствовалось, что он сам не верит в то, что говорит. -- Нет, не может быть. Более того, это вообще не имеет смысла.

   -- Что не имеет смысла?

   -- Не скрою, после того как Ирочка меня просветила, я вспомнил, как ты уверяла, что тебе не нужен любовник.

   -- Совершенно верно, -- подтвердила Таня с вызовом, -- я и сейчас могу это повторить.

   -- Твое предупреждение я принял к сведению еще в первый раз. Тогда я подумал, что просто вакантное место занято. После разговора с Ирочкой я оценил твои слова уже с иной точки зрения. В принципе у меня мелькнула мысль о шантаже, но сомневаюсь, что она на это способна. К тому же шантаж имел бы смысл, если бы ты действительно была лесбиянкой. Но если это не так, почему, черт возьми, она в этом так уверена? -- Увидев слегка отвисшую Танину челюсть, Захаров даже обиделся. -- За кого ты меня принимаешь? Ты, Таня, такая же лесбиянка, как я папа римский.

   С удивлением она уже справилась. В конце концов, перед ней был эксперт, протестировавший стольких женщин, что собственному опыту он, естественно, доверял больше, чем чужим словам.

   -- А знаешь, Глеб, мне кажется, у тебя не так мало общего с папой римским, -- сказала Таня задумчиво. -- К примеру, обет безбрачия. Не хочу бросать тень на нынешних прелатов, но, скажем, в эпоху Возрождения...

   -- Я всего лишь не женат, -- парировал Захаров. -- Благодаря этому я могу не слишком ограничивать себя в общении с женщинами. В отличие от прелатов эпохи Возрождения, которые вопреки обету безбрачия приживали кучу детей со своими экономками. Но мы отвлеклись. Все-таки почему Ирочка считает тебя лесбиянкой?

   -- Это довольно длинная и очень глупая история. Кстати, ты прав, Ирочка меня не шантажировала. -- Таня пожала плечами и усмехнулась: -- Во всяком случае, в прямом смысле. Она просто не оставила мне выбора.

   -- Понятно. -- Захаров тоже усмехнулся. Кажется, ему действительно было понятно. -- Тебе пришлось стать добровольной жертвой чисто женской солидарности.

   -- Не совсем, -- секунду поколебавшись, призналась Таня. -- Если честно, меня еще мучило чисто женское любопытство. Видишь ли, Глеб, учитывая твою репутацию...

   -- Ага. Опять, значит, моя запятнанная репутация. Тогда, Таня, полагаю, тебе не давало покоя, не попытаюсь ли я соблазнить лесбиянку. Так?

   -- Так. Какой ты, право, догадливый. Или... -- слегка прищурившись, она посмотрела ему прямо в глаза, -- ты действительно собирался попытаться. Так?

   -- Так. Пожалуй, Таня, я тоже честно тебе признаюсь. -- Он не отвел своих смеющихся глаз от ее глаз, в которых тоже разгорались веселые искорки. -- Собирался.

   -- Ясненько. Значит, Глеб, ты тоже согласился из любопытства, -- подытожила Таня, очень довольная собственной проницательностью. -- Чего я действительно не понимаю, так это почему всегда говорят только о чисто женском любопытстве? Или, быть может, мужское любопытство грязное?

   -- Да, золотко, -- расхохотался Захаров, -- тебе палец в рот не клади.

   Таня удивленно вскинула брови:

   -- Я-то думала, ты понял это еще после моей статьи.

   -- Понял. Сейчас я просто констатирую факт. Между прочим, ты мне так и не ответила, откуда у нашей подруги Ирочки, -- он хмыкнул, заметив Танины поджатые губы, -- взялись столь странные фантазии. И что это за глупая история?

   -- Ну, если коротко...

   -- Нет уж, -- запротестовал Захаров, -- я хочу услышать ее целиком. Глупые истории всегда проигрывают, если опустить подробности.

   -- Что ж, у нас впереди не только длинный вечер, но еще и длинная ночь...

   -- Нет-нет, -- опять запротестовал Захаров, -- можно не настолько подробно. Я ничего не имею против того, чтобы провести с тобой ночь, Танечка, но лучше все-таки в постели. Мне действительно понравилось с тобой целоваться.

   -- Я польщена, но говорят, -- она испустила легкий вздох сожаления, -- что лучшее -- враг хорошего. -- Это, однако, опять была лишь игра словами. Ведь и Тане понравилось с ним целоваться, а поскольку предела совершенству нет...

23