Свадьба Берсерка

— Боишься, как бы она не напала на тебя? Без ножа женщину оставляют только те, кто женился без ее согласия. Но твоя невеста сидит возле тебя послушно, тихо… и уж точно согласна испить твоего свадебного эля. Для нее великая удача, что ты решил взять ее в жены.

Тебе не понять, подумал Харальд. У девчонки еще долгий путь впереди — мало ли что случится? Охрана у нее есть, так что защищаться от кого-то не нужно. А нож — это быстрая и верная смерть. Без него спокойнее.

Харальд скосил глаза на Сванхильд. Та как раз сейчас пыталась подцепить полоску мяса кончиком кинжала — в подражание ему. Тонкая полоска срывалась с острия, падала…

И девчонка в конце концов взяла ее пальцами. Запихнула быстро в рот, смущенно покосилась на него.

Он улыбнулся. И настойчиво повторил:

— Нож будет позже, Свальд. Клинок я выберу сам.

Рука Харальда крепко держала Забаву всю обратную дорогу — прихватив плечо снизу. И на больную ногу она почти не наступала. Так, помечала каждый шаг легким прикосновением ступни к земле, не больше.

Потом опустилась на стул рядом с Харальдом, замерла. Смотрела на то, как Убби подносит Рагнхильд эль, затем она ему…

И удивлялась. Как так — жених, почти что муж, и невесте прислуживает? Мужское ли это дело, да еще на пиру, перед людьми, с чашей для нее бегать?

И ей Харальд через день так же поднесет эль…

После этой мысли Забава посмотрела на людей в зале счастливыми глазами. Даже нижнюю губу прикусила, чтобы рот в улыбке не расползся.

А затем вдруг встретилась глазами с Рагнхильд, сидевшей за столом слева.

Беловолосая красавица скривилась, потом взгляд ее уполз в сторону, к Харальду.

И Забава смутилась, почувствовав себя виноватой. Ей-то хорошо, она замуж выходит за Харальда. Другого такого нет — и она для него одна на все края, он сам так сказал.

И Рагнхильд тоже хотела за него замуж, но вышла за другого. Только без охоты пошла, сразу видно. Хоть и улыбается беспрестанно.

Жаль ее, думала Забава, отводя взгляд от беловолосой красавицы.

Харальд рядом беседовал с родичем. Говорили они слишком быстро — но Забава все равно вслушивалась, пытаясь понять, о чем речь.

Но ничего не поняла. Вроде бы речь шла о какой-то двери дома, о кровати, еще о чем-то. Ее новое имя не звучало.

Не про меня, успокоилась Забава.

А потом Харальд, уже положивший на ее тарелку кусок мяса, подсунул ей под руку кинжал.

И Забава начала воевать с куском на своей тарелке, перестав прислушиваться. Надо было что-то поесть, потому что после чаши хмельного голова кружилась. Внутри плескалось тепло, немного отступила боль в плече и ноге…

Пир шел своим чередом.

Люди в зале ели, кричали, поднимали чаши. Харальд тоже вскидывал свою, опустошал, не вставая. Но ей ничего не говорил, и Забава лишь изредка отхлебывала по глотку. Чтобы совсем уж пнем не сидеть.

Через какое-то время настал черед еще одной здравницы. Харальд встал, она поднялась следом. Выслушала сказанное — он поздравлял всех с победой, говорил что-то о своих воинах. Потом выпил чашу. И вполголоса приказал ей тоже выпить до дна.

Забава послушалась, хоть это оказалось потрудней, чем в первый раз, когда она пила в честь жениха с невестой.

И сидела потом, плавая в радостном тумане. Уже не прислушиваясь к разговору Харальда с родичем. Боль в плече и ноге почти не ощущалась…

Так и сидела, пока Харальд не сказал ей на ухо, четко и ясно:

— Иди спать, Сванхильд.

И махнул рукой. К столу тут же подошел один из ее братьев — кажется, Ислейв. Забава встала, обогнула стол.

Ее пошатывало, и приходилось держаться за столешницу.

Харальд подхватил плащ, забытый ею на спинке стула, перекинул через стол, прямо в руки Ислейва. Тот накинул его на плечи Забавы, стиснул ее руку у самого плеча — и повел через зал. Так же, как Харальд, почти не давая коснуться больной ногой пола.

За дверями, во дворе, тоже пировали. К ней с двух сторон подступили двое вооруженных мужиков. Так и шли рядом, всю короткую дорогу до хозяйской половины.

Красава, мелькнуло в уме у Забавы. Хотела ведь навестить ее, если уйдет с пира пораньше.

Но сил идти прямо сейчас не было. Глаза закрывались, одолевала дремота. Завтра, пообещала она себе. Вот прямо с утра и пойду…

Ислейв дотащил ее до опочивальни, пожелал доброй ночи — и захлопнул дверь. Забава скинула плащ, кое-как стянула платье, заползла под покрывало.

Но прежде чем уснуть, вдруг вспомнила о бабке Малене. Сон сразу прошел. И она лежала какое-то время, глядя в полумрак опочивальни широко распахнутыми глазами.

Умерла ли бабушка — или все еще живет там, где-то на дне моря? На конце той змеи, что ее держала? Когда она ее видела в последний раз, Маленя и руки поднимала, и говорила. А когда в воду уходила, не кричала и не дергалась. Может, не могла…

А может, это ее уже не пугало.

Лучше бы жила, горестно подумала Забава. Пусть даже там, под водой. До чего ж несчастливая судьба досталась Малене — всю жизнь на чужбине, никакой радости в жизни. Ни своего угла, ни семьи, ни родных.

А все равно не озлобилась. К ней, как к дочери, относилась. Заботилась, приглядывала, учила, наставляла…