Свадьба и лишний покойник в могиле

– Ну ладно, положи мяса и картошки, – сделал милость папенька.

Наконец, обед был закончен, Прохор стал убирать со стола, есть было некому. Ведь женщины, в полной солидарности уехали в Деевку, в околоток, поддержать Евгения.

«Они бы ему крепкого бульона взяли, да огурцов солёных. От похмелья помогает» – подумал Стабров.

Он в одиночестве почитал газету, выпил чаю, и когда напольные часы пробили четыре пополудни, поехал к церкви.

Отец Фёдор и церковный сторож Конашеев

Приехал вовремя, святой отец уже в облачении стоял у алтаря, а Сергей Петрович, купив свечи, зажигал их перед любимыми образами. Ну, во первых у Богоматери, затем беспременно святой Николай, ну и святой Сергий. Понятно, и святую Анну не забыл.

– Отец Фёдор, – и Стабров поклонился первым, уважая сан.

– Сергей Петрович, – заулыбался священник, – да неужто печаль какая! Только же ведь оженился.

– Да, сами знаете… Вот, Перфильеву помогаю. В расследовании смерти Егорова, – и посмотрел на иерея, думал, что тот ответит. – и рассказы о ведьме, бабе Лизе и Ротарёвых. Деревенских еле успокоили с этим кладом.

– Хорошо. Сказки ведь это всё. А Ротарёвы своих ушедших хоронят в склепе под церковью. Они её возвели, да и сейчас много приходу помогают. Так что смутная тема. И я вот пока при церкви живу, что бы миряне в покое пребывали.

– Ключи от храма только у вас? Или у сторожа?

– Нет. Забрал пока, от греха.

– С кем же ваш сторож, как его, Конашеев…

– Пётр Остапович.

– Точно. Пётр Остапович Конашеев дружбу ведёт?

– Только с конюхом Ротарёвых, Родионом Еропкиным. Тоже человек хороший. По воскресеньям у меня на клиросе поёт. Они с малых лет в товарищах. Только вот Пётр худой да сутулый, а Родя сильный мужчина.

– А в тот день, когда Егоров умер, и не слышали чего? Ну крики, шум?

– Нет. Дома был. Потом, уж с вами вместе тело и нашли.

– Где мне Конашеева найти? Для порядка опросить должен. Не обессудьте.

– Там, на погосте. Убирается.

Стабров вышел из церкви, обошёл здание, любуясь соразмерностью постройки, и увидел мужчину с метелкой. Лицо его было приметным. Выделенный нос, обтянутые кожей скулы, сутулый. Больше похож на билибинского Кашея Бессмертного. Увидел работник незнакомого человека, да схватил короб, стоявший на земле.

– День добрый, Павел Остапович. Сергей Петрович Стабров, полицейский чиновник, расследую дело о смерти Егорова.

Что-то будто решил проверить служащий Сыскной полиции, и словно случайно добавил:

– Так и пропажу, и верно, убийство господина Мачулина. Утонул он.

– Не знаю такого, – делано спокойно ответил сторож, – ну да ваше дело государственное, злодея найдёте.

Павел Остапович Конашеев

– Так взяли уже. Через неделю в Орёл отвезём.

– А Юрия Петровича всякий знал в Деевке, – сразу разговорился сторож, – Хороший человек. Так и я с ним общался. и друг мой, Еропкин. Он конюхом служит у Терентия Михайловича Ротарёва.

– А чего он на кладбище пошёл, фельдшер-то? И не видели вы его в ту ночь?

Но церковный сторож лишь пожал плечами, словно извиняясь. Но тут же коснулся носа и чихнул.

– Извините… В пыли всё, – сказал Павел Остапович, – так здесь целыми днями в работе.

– Ну ладно, пора мне.

Стабров повернулся и покинул храм Божий. Надо было ещё посетить усадьбу местного богатея. О чём говорить? В лошадях Сергей Петрович совершенно не разбирался.

У Ротарёва. Конюх Еропкин

Усадьба Терентия Михайловича раскинулась верстах в пяти от Ротарёвки, между их деревней и Деевкой. Еще подальше был и знаменитый конезавод. Полицейский чиновник проехал в ворота, кивнул дворецкому. Собственно, был не один, приехал с Анной Аркадьевной. Было бы неудобно не представить жену именитому соседу.

– Доложите, что с визитом Сергей Петрович Стабров с супруглй – отрекомендовался он, не мешкая.

Мужчина в ливрее кивнул, и степенно зашёл в дом. Минуты через три появился сам хозяин.

Терентий Михайлович Ротарев

Терентий Михайлович выглядел превосходно, в светлом костюме по летнему времени, борода по моде аккуратно пострижена. Собственно, в юности Стабров был представлен соседу, и был знаком с его сыновьями- Алексеем Терентьевичем и Дмитрием Терентьевичем, но те сейчас служили по Военному ведомству. Вслед за мужем вышла к гостю и жена, Зинаида Петровна.

– Приветствую, сосед. Рад, что заглянул. И с женой, Очень рад.

– Это Анна Аркадьевна, моя жена.

– Ох, очень хорошо что вы к нам заглянули! – обрадовалась хозяйка имения, – чай уже готов!

И точно, стол был накрыт, словно гостей уже ожидали. Обстановка была обычная для помещиков, только пожалуй, в гостиной было больше портретов, чем обычно. И выделялась на стене парсуны, судя по тёмным краскам, века эдак аж семнадцатого. Чай был хорош, как и столовый фарфор. Зинаида Петровна внимательно следила за молодой четой, улыбнулась, посмотрев на мужа, и наконец изрекла:

– Анна Аркадьевна, пойдёмте, покажу вам нечто…

Жена поднялась, понимая, что мужчинам надо остаться для важного разговора. Терентий Михайлович вёл себя как радушный хозяин. Встал, достал с полки альбом с фотографиями коней, и принялся рассказывать: