Свадьба и лишний покойник в могиле

Васильевка отличалась от Деевки не сильно. Те же крепкие дома, люди, спешившие по делам, проехали две телеги. Всё, как и везде. Но вот, подъехали и к околотку. Стабров чинно вёл жену, усадил на диван. Иван Лукич подошёл к местному околоточному, сидевшему у стола с писчими принадлежностями.

– Дмитрий Иванович. Вот господа приехали, могут опознать неизвестного.

– Да-с, такая оказия приключилась! Мне его две бабы привели, мётлами гнали по деревне, развратника. По белью – так господин богатый, и без штанов! Определил я его в камеру, отоспаться ему, да разобраться мне было надо. Ну, отдал я ему свои старые шаровары с рубахой, да опорки.

Стабров не потирал руки, сглазить так боялся, что опять заболела голова. Но вот, полицейский Григорьев вывел своего арестанта…

– Сергей Петрович! – сразу обрадовался несчастный, – так это я. Вадим Григорьевич Мачулин! Неужто не узнали?

И точно, в этом потрепанном жизнью пейзане сложно было признать щегольски одевавшегося московского купца. Лицо крестьянками побито не было, но исцарапано преизрядно.

– И вам рад, Вадим Григорьевич! Но уж простите, обниматься не стану, – ответил полицейский, глянув на свой летний пиджак и брюки, – а то ведь я уже стал искать ваше тело, да и убийцу!

– Неужто нашли! Так меня в камышах со спины кто-то принялся в воду макать. Чуть не утопили. Я так отмахнулся, по лицу попал, тот в воду, а я к другому берегу поплыл.

– Точно по лицу ударили? Вы же пьяны были. Откуда вы это помните?

– Как топить стали меня, так протрезвел тут же.

– Матыцин вас топил? – захотел уточнить Стабров, – Евгений Фомич покушался на вашу жизнь?

– Да он на берегу лежал, без сил. Мы помирились, выпили немного.

При этих словах Стабров, не сдержавшись, улыбнулся, и Мачулин это заметил.

– Ну, не так много. Две бутылки опустошили, на бережку. Я искупаться захотел очень, жарко мне стало. Евгений меня удержал. Ещё добавили, – и он красочно показал как, – он и уснул. Молодой ещё, неопытный.

– А вы опять в воду полезли?

– Да. А потом, сзади за шею ухватил меня, и под воду потащил. Ну, отбился, и на другой берег. Там озноб бил, затем заснул под кусточком. Проснулся- холодно в мокром трико. А ни штанов, ни денег! Что же делать! Я и поплёлся к деревне, босиком. Холодно, да и ноги, всё колет, ужас. Еле перетерпел. Ну а тут к ближайшему дому не пошёл, а побежал. Там хозяйка на огороде…А я охрип, ну простыл…Я крестьянку осторожно, только ведь за руку взял, а она -в крик, и как даст мне метлой, – и Мачулин потрогал шишку левой рукой, – так и упал. Потопом повели сюда. Очнулся уже здесь, в околотке. Хорошо, господин Григорьев вернулся, штаны вот подарил и куртку лишнюю.

– Прямо Одиссея какая-то… – Сергей Петрович только качал головой.

Но он начал вспоминать, что верно, видел нечто похожее. И точно, заметил синяк у одного субъекта, с кем разговаривал … Замелькали образы, словом , пошло дело. Сергей Петрович припомнил кто ходил сегодня с таким украшением под глазом – Родион Еропкин имел подобное украшение.

– Так что готовьте документы для господина Мачулина. Я готов подтвердить личность этого человека.

– Ну, если вы визируете, господин Стабров, – обрадовался Григорьев, – временный документ выправим. Да и распрощаюсь я с господином Мачулиным!

Сергей Петрович призадумался, и отозвал Перфильева. Да так, что бы никто не слышал.

– Нельзя что бы злоумышленники узнали, что наш купец живой и здоровый, – прошептал он, – и Матыцина отпускать нельзя. Злодеи чего удумают- что жив Мачулин, и ещё раз попробуют лишить его жизни. И мы поняли, что Матыцин никакой не убийца.

– Куда же их? – не понял околоточный, – в деревне?

– Ко мне в усадьбу, в левом флигеле никто не живёт. Два- три дня мне и надо, Иван Лукич, что бы дело распутать.

– Нужен экипаж закрытый.

– Да есть у меня. Одолжу. Но надо и у господина купца спросить, согласен он или нет, – проявил служебное рвение Иван Лукич, нахмурив брови для солидности.

– Сделаем…

Стабров подошёл к решётке, из -за которой с нетерпением смотрел несчастный.

– Вадим Григорьевич, вы умереть не торопитесь?– неделикатно спросил морской офицер.

– Вроде бы нет, – не понимая начал Мачулин.

– Думаю, вас ещё попытаются убить. Могу предложить погостить у меня в усадьбе, или здесь, так сказать в кутузке пока поквартируете. И, понятно, Чудаков не должен знать об этом.

– Вы думаете, он! – не поверил и испугался купец, – ну, не может быть…

– Нет, это совсем другие люди. Ну что?

– Согласен.

Вскоре околоточный Григорьев пригнал крытый экипаж и сам сел на козлы. В Деевку двинулся уже целый караван. Впереди двигался верхом сам Перфильев, за ним старый тюремный экипаж, а за ним ехали Стабровы в своей лаковой коляске .

– Не жалеешь, что поехала? – и Сергей Петрович посмотрел в глаза жены.

– Напротив. Отлично здесь развлеклась, – ответила восточная красавица, – вязать я уж выучилась, что мне целыми днями дома сидеть.

Двое сидельцев