Свадьбы

По Москве ехали донские казаки. Прибыло очередное посольство. Впереди, вслед за приставом, который указывал дорогу, бывший атаман Войска Донского, победитель турок в Азове, герой Михаил Татаринов. Перед въездом в стольный град Михаил накинул поверх казачьего зипуна шитую золотом турецкую шубу, к шапке своей казачьей прицепил алмазное перышко - знай наших!

Седло на черном как ночь скакуне рассыпало алмазные брызги. Даже на шпорах у Татаринова сверкали алмазы.

Все это атаман напялил на себя и на коня своего не ради одного тщеславия. Показать Москве хотели казаки, сколь велика и великолепна добыча, взятая в Азове, грех не принять московскому царю под могучую руку столь богатый город.

Рядом с Татариновым ехал Саим-мурза, сын царька больших ногаев Иштерека.

Большие ногаи бежали из-под власти тихого кровопийцы хана Бегадыра. Стены Азова - для них крепкие стены. Казаки в обиду не дадут. И степи за Азовом привольные, травяные.

Мурзы Больших и Малых ногаев, предавшие Бегадыра, - немалый козырь казаков. Пора, великий государь, сменить гнев на милость. Думай, государь. Возьми город, пока не поздно.

Казакам отвели доброе подворье в Ордынской слободе. На московское житье отпустили содержание не скудное. Атаману на день десять денег, три чарки вина, две кружки меду и две кружки пива. Есаулу и казакам - по восемь денег, по две чарки вина и по кружке меда и пива.

В Посольском приказе Михаила Татаринова и его станицу принимал сам Федор Иванович Шереметев и думный дьяк Федор Лихачев.

Шереметев спросил о здоровье войскового атамана, о дороге: не труден ли был путь?

Атаман, в свой черед, спросил о здоровье государя, государыни, царевича и царевен и о его, боярина Федора Ивановича, здоровье, потом подарки пошли.

Семеро казаков принесли ковер, стали разворачивать - до конца не развернули: палата мала.

- Такого небось и у самого султана нет! - польщенный, воскликнул Шереметев.

- А может, и нет, - согласился Татаринов. - Я за свою жизнь во многие турецкие города хаживал, а такого большого ковра не встречал.

- Спасибо, казаки-молодцы!

- Позволь, боярин, и дьяку твоему подарок поднести. Федор Лихачев - первый наш заступник перед государем.

И в руки Лихачева приплыл длинногорлый серебряный сосуд, с чеканкой, с глазастыми сапфирами, сердоликами и с крышечкой из темно-синего бадахшанского лазурита.

У Лихачева даже голоса прибыло, позвончее стал.

Подарки убрали, и на большое длинное лицо Шереметева вернулась тяжесть и строгость неумолимая.

- Государь знает, что Войско Донское просит его, государя, принять под руку город Азов. Но скажите, коли турки придут к городу со всей турецкой силой, будут ли казаки сидеть в осаде или покинут крепость?

Татаринов ответил не задумываясь:

- Казаки сидеть от турок будут накрепко. Это промеж нами решено.

- Но будут ли казаки сидеть в крепости, если турки дадут за нее большой выкуп?

- Боярин, мы за город Азов, отбирая его у турок и защищая от хана Бегадыра, кровью заплатили. Против цены крови никакие деньги не устоят.

- Спасибо за умное слово, атаман.

Шереметев сделал вид, что глубоко задумался, и в разговор осторожно вступил дьяк Федор Лихачев:

- Великий государь думает о вас, казаках. Помнит вас. Он уже отставил несколько воевод, которых мы ему предлагали послать вместе с войском в Азов, для обережения его…

- Каких таких воевод? - прервал дьяка Татаринов. - Нам воеводы не надобны! Мы - казаки!

Шереметев поднял на Татаринова свои маленькие, чудовищно медленные, когда того хотел хозяин, глаза.

Атаман выдержал взгляд, не пыжась, и Шереметев оценил это.

- Неужели ратные люди Азову не надобны?

- О ратных людях на кругу бить челом государю не наказано! - отрубил атаман. - Казаки наказывали у государя хлебных припасов просить да зелья ружейного и пушечного. У нас в Азове набралось три сотни пушек. Мы от хана отсиделись и от любого другого войска отсидимся.

Атаман так принажал на “любое” войско, что Шереметев даже отвернулся от разговора. Атаман и это испытание выдержал. Правда, тона поубавил.

- Приходили к нам в Азов два турецких корабля торговать. И мы торговали. Турки лук привезли, чеснок, сафьян, сапоги, и мы им отдали их турецкий полон.

- Будут ли вновь крымские татары приступать к Азову? - спросил Лихачев.

- Война будет, - сказал атаман и взъерошил большим и указательным пальцами длинные, как у жука, усы, - Может, и татары опять смелости наберутся, но эти воевать долго не умеют. Мы турок, боярин, все выглядываем, а ко- ^да они в гости будут, кто же знает… Покуда Мурад-султан Багдада не возьмет, у нас жизнь в Азове не переменится.

- А татары, говоришь, могут опить в одиночку прийти?

- Могут. Ногаи бегут от Бегадыра. С нами сын Иштерека приехал, Саим-мурза, под руку государя проситься.

Шереметев улыбнулся вдруг.

- Поперек горла костью ваш Азов и татарам и туркам. Ох, сорви вы головы!

Казаки, молчаливо сидевшие на лавках, задвигались, заулыбались.

Шереметев встал,” давая понять, что разговор закончен.

- Спасибо, казаки, за службу! Ждите, скоро государь позовет вас к себе.

Казаки откланялись. Вместе с ними, провожая, вышел дьяк Лихачев.