Свадьбы не будет, светлый!

– Вы дожили до конца свидания, несмотря на все мои усилия. Пора выполнять обещание, – поторопила я. – В чем я просчиталась? Почему моя порча не сработала?

– Ах, вы об этом.

Лайтвуд наклонился, опустил руку в траву, и по предплечью тут же скользнула черная в скудном свете змея. Улеглась Лайтвуду на плечо и уставилась на меня. Тихонько, почти мирно, зашипела, высунув тонкий раздвоенный язык.

– Ни в чем, Медея. Ваша порча была выполнена филигранно. Не хотите преподавать в АТиС?

Я заморгала.

– Что?

– Темным, разумеется, – он ухмыльнулся. – К светлым я вас не подпущу, они мне дороги. Разве только кто-то проштрафится, да и то… вряд ли они способны будут проштрафиться настолько сильно, чтобы я отдал вам их на растерзание.

– Лайтвуд… – угрожающе начала я.

– От укуса черной мамбы погибла моя жена восемь лет назад.

Я моргнула.

Он пошутил?

Порча на отцовском волосе, которую я сплела в тот день, когда Лайтвуд заявился… свататься, должна была воплотиться в его самый большой страх. Собственно, волос превратился в черную мамбу – смертельно опасную змею.

Я надеялась, что Лайтвуд как минимум испугается, но тот неожиданно решил ее приручить.

«Какой чудесный свадебный подарок, мисс Медея! Я бесконечно тронут!»

От одних воспоминаний об этих словах и его довольном лице хотелось рвать и метать.

Все это время я полагала, что ошиблась с формулой в тот раз. Как он мог бояться змеи, если все животные буквально его обожали?

Выходит, я все-таки не ошиблась?

– О чем вы говорите?

Лайтвуд вытянул руку, и змея скользнула по ней вниз, запутываясь в пальцах. На твердых губах Лайтвуда появилась улыбка.

– Амели, моя жена, была ученой, – тихо проговорил он. – Горела изучением растений и того, как ими можно лечить. Возможно, ты слышала о микстуре «Сьеррата» от кашля – ее создала Амели. На основе вытяжки из корня растения сьеррата – оно долгое время росло только на юге, пока Амели не привезла семена в столицу и не отдала их лаборатории, где работала. Теперь его выращивают везде и вовсю используют.

Я нахмурилась. Не слышала, конечно. У темных были свои методы лечения и свои лекарства. К тому же… не то чтобы мы так уж увлекались медициной.

Больше по душе нам был естественный отбор.

– В южных лесах она проводила больше времени, чем в нашей гостиной, – хмыкнул Лайтвуд.

– Сбегала? – предположила я.

– Что? – он нахмурился.

– От вас. Сбегала?

– Нет, зачем? – В его голосе сквозило недоумение.

А как иначе она могла бы одна гулять по лесу? Лайтвуд – Верховный светлых! Ему нельзя иметь жену, которая одна занимается исследованиями Проклятый знает где вместо того, чтобы сидеть дома и вышивать крестиком или чем там прилежные жены должны заниматься. Он же светлый! Его жена должна быть кроткой, как овечка, и уважать мужа. По крайней мере, все светлые, с которыми я имела сомнительную честь сталкиваться, считали именно так.

«Ты собрался ухаживать за Салли Андерсон? Но она же все дни проводит в библиотеке и уже дважды выезжала на практику из столицы, оба раза – без сопровождения дуэньи. Вряд ли это разумный выбор невесты. Ты должен думать о чести семьи», – услышала я как-то, проходя мимо двух светлых.

«Пожалуй… ты прав. Мисс Хилл выглядит благонадежнее. Я приглашу на прогулку ее. Благодарю за совет!» – такой милый разговор я подслушала как-то в АТаС.

Подбросить этой парочке пауков за шиворот спустя пару дней было так здорово! Ядовитых, конечно. Иначе какое веселье?

Впрочем, они быстро оклемались.

Всего-то через месяц.

– Спустя полтора года после рождения Бенджамина она снова собралась в командировку. На этот раз – в соседнюю империю, на самый юг, в леса, где рос болицвет – по слухам, местные лечили им воспаления. Амели собиралась его исследовать и привезти сюда. – Лайтвуд замолчал, глядя на змею, которая вилась вокруг его руки и шипела – как будто даже успокаивающе. – Южные леса – опасное место. Амели это знала. И я это знал.

Я сглотнула.

– И, несмотря на это, отпустили ее?

– Я был ее мужем, а не тюремщиком.

То есть его женушка сунулась в южные леса, а одна из змей, там обитавших, решила, что чужакам здесь не место.

Естественный отбор, ничего не поделаешь.

И все-таки – разве светлые так себя ведут? Насколько я знала, их женщины и шагу не могут одни ступить без позволения и сопровождения мужа или родителей. За крайне редким исключением, которое само по себе считалось вопиющим.

Повисшую тишину разрезал звучащий издалека истеричный крик Готфрида и радостное ржание Лихорадки.

– Как бы то ни было, – вдруг заявил Лайтвуд, – ваш подарок пришелся весьма кстати и лучше всего напомнил мне, что прошлое стоит отпустить. Я воспринял это как знак судьбы и благословение Триединого.

– Нет! – я похолодела.

– Боюсь, что да, – ухмыльнулся он, кончиками пальцев поглаживая змею по голове.

Секунду назад у меня внутри в ответ на его рассказ шевельнулось что-то, чему я не могла подобрать название. Сейчас на смену этому пришло возмущение.

– Это не благословение. И я не буду вашей женой, сколько раз говорить?

Не дожидаясь ответа, я рванула прочь от Лайтвуда в ту сторону, откуда доносились треск кустов и фырканье Лихорадки.