Свадьбы не будет, светлый!

Помолвка – как будто последний рубеж. Да, было весело поддевать Лили и строить козни против Ребекки, пугать Сэмми и учить Бенджамина развлекаться. Но это уже зашло слишком далеко!

До сих пор я думала, что выкручусь. Да быть не может, чтобы Лайтвуд не оставил эту затею.

Да, он светлый.

Но не идиот ведь, чтобы в самом деле на мне жениться!

Возможно, я его недооценила.

– Хотите мне что-то рассказать, Медея? – наклонил голову Лайтвуд.

– Хочу спросить. Зачем вам этот брак? Только честно. Будьте искренни, раз уж вы светлый.

Он молчал, и я вдруг поняла, что мы стоим совсем близко друг к другу. На оживленной улице. И на нас все смотрят.

На меня, вернее, потому что я темная и нахожусь на чужой территории.

Хорошо хоть обходят по широкой дуге.

Все-таки моя репутация меня еще не покинула.

– Это все? – уронил Лайтвуд.

– Нет. Еще – как вы умудрились справиться с моим подкладом? Это было невозможно! Невозможно, только могущественный темный может закрыть разлом, который я открыла! Как вы это сделали? Вы светлый! Вы просто… не можете взаимодействовать с тьмой!

– Еще что-то?

– Не уходите от ответа! И…

Я замолчала, потому что Лайтвуд засмеялся.

Возмутительно.

Он сжимал руками переносицу и всхлипывал от смеха.

Подлец.

– Да что вы…

– Простите, Медея. Это было невежливо.

Нет, ну хватит. Мы выясним все не сходя с этого места.

Иначе я… не знаю.

По-моему, я пыталась избавиться от него всеми возможными способами, и у меня закончились варианты.

– Лайтвуд. Давайте напрямую. Император вам что-то пообещал за этот брак? Деньги? Влияние? Артефакты? Что смешного? Какую выгоду вы планируете получить, женившись на мне? Или это месть?

– Я ведь светлый! – оскорбился он.

– Вот именно! Итак?

Лайтвуд прищурился и шагнул ко мне еще немного ближе. Взгляд синих глаз скользнул по моему лицу и остановился на губах.

– Видите ли, Медея, – заговорил Лайтвуд, – магия светлых… отличается от магии темных. Мы питаемся… чувствами. Они делают нас сильнее. Особенно любовь. Темные в нее не верят, но для светлых – она одна из самых очевидных и важных вещей в мире. Она придает сил. Буквально. Темные для этого пользуются артефактами или приносят жертвы. Светлому достаточно любить. Семью, свой дом, соседей или жену.

– Лайтвуд…

– Светлые женятся по любви, Медея. И только так. Вот главная причина. Я люблю тебя и хочу сделать счастливой. Хочу, чтобы ты была моей женой. Я ответил на твой вопрос?

Выслушав его тираду, я отшатнулась.

Сумасшедший.

Мой жених – сумасшедший Верховный светлых. Все еще хуже, чем я думала. Какая еще любовь?

И что делать?

Раньше, чем я успела отреагировать или сбежать, Лайтвуд шагнул ближе, обхватил ладонью мою шею и поцеловал в губы.

День свадьбы приближался с неотвратимостью конца света.

Вишни уже начинали зацветать. Оставалось всего два дня до даты, назначенной Лайтвудом.

И я понятия не имела, как ее избежать.

– Отец. Я тебе последний раз говорю – я не хочу замуж за Райана Лайтвуда! – снова повторила я свою позицию утром следующего после помолвки дня.

– Дочь, – мирно откликнулся отец, не отрываясь от чтения гримуара, – а я тебе последний раз говорю, хотеть ты можешь всего, чего угодно, а замуж изволь выйти за Лайтвуда!

Да что он…

– Какой это будет день, – промурлыкала матушка, глядя в окно. – Мы не собирались на семейные торжества со дня похорон бабушки Инсании. Помнишь, какой чудесный был день? Как пылали пожары, как стенали люди?

– Как будто это было вчера, – откликнулся отец.

– Отец… – начала я.

– Медея, – захлопнул он гримуар. – Все уже решено, я много раз тебе говорил.

– Но я…

– Ты будешь такой красивой невестой, – улыбнулась матушка. – Печаль тебе к лицу. – Неожиданно она нахмурилась. – Кажется, почту несут. Пойду проверю.

Поправив декольте, она направилась к выходу из кабинета, и отец привычно уже вздохнул, проводив ее взглядом.

– Отец…

– Медея! – отреагировал он, снова утыкаясь в гримуар.

– Я… убегу из дома! Да я… я призову сюда таких демонов, которых не видел мир! Я залью этот город кровью, и ты пожалеешь о том, что я появилась на свет!

Выпалив это, я замолчала, тяжело дыша.

Отец не двигался, глядя на окно, а потом встрепенулся и кивнул.

– Хорошо, дочка, – проговорил он, переворачивая страницу гримуара. – Но сначала – замуж.

Невыносимо.

В своей комнате я повесила на потолочной балке веревку с петлей.

Сидя в кресле, я задумчиво на нее смотрела, когда дверь рывком распахнулась.

Белз.

Как обычно – никакого уважения к убивающим заклятьям, которые я цепляю на замок.

Открыв дверь, Белз замер.

– Ох, сестричка, только не говори, что ты настолько отчаялась.

Я снова окинула взглядом веревку и хмыкнула.

Белз пересек комнату, рухнул в кресло напротив моего и закинул ногу на ногу.

Белз сиял. Серьезно. Сиял. Он и раньше был красив, а сейчас буквально искрился весь, начиная от улыбки и выражения черных глаз и заканчивая кончиками начищенных туфель. Сиял, как утренняя звезда, не меньше.

– Сестричка, ты слишком себя любишь. Для этого, – он бросил выразительный взгляд на веревку с петлей.

Поняв наконец, про что он говорит, я тряхнула головой.

– Что? Разумеется! Да как тебе в голову такое пришло! Это не для меня.