Свадьбы не будет, светлый!

– А для кого же?

– Мало ли как все обернется, – туманно откликнулась я.

До свадьбы оставалось два дня.

Два!

«Светлые женятся по любви, Медея. И только так. Вот главная причина. Я люблю тебя и хочу сделать счастливой. Хочу, чтобы ты была моей женой».

И тот поцелуй…

И теплые руки Лайтвуда, и губы, и…

Проклятый!

У меня сердце колотилось и… я очень долго не могла вспомнить, что должна вырываться, а потом еще долго убеждала себя в том, что нужно все-таки отстраниться. А уж довольная улыбка Лайтвуда, когда я его оттолкнула… вряд ли у меня вышло его обмануть.

Я отвернулась, чтобы Белз не увидел выражения моего лица.

Со мной происходило что-то… непонятное!

Странное!

И это нужно было прекратить.

– Медея Даркмор, – протянул Белз. – Ты покраснела…

– А вот и нет!

– А вот и да! Это из-за Лайтвуда!

– Нет!

– Да! – воскликнул Белз и откинулся на спинку кресла. – Нервничаешь перед свадьбой?

Никакой свадьбы не будет!

Иначе… да это же невозможно.

Мне снился Лайтвуд.

Я по нему скучала!

Это отвратительно.

Неправильно!

С этим нужно что-то делать.

Или я придумываю, как сорвать свадьбу… или устраиваю в этой столице конец света. Других вариантов нет.

– Если ты, братик, не смог отвертеться от свадьбы со светлой, – проговорила я, – то это еще не значит, что у меня не получится.

Белз засмеялся.

– Узнаю сестричку Медею… Всех меришь по себе. Неужели ты в самом деле думала, что я хочу избежать свадьбы с Лили?

– А ты не хотел? Всерьез решил остепениться? – Я засмеялась. – С дочкой светлого, который, вот уж совпадение, оторвал бы тебе все лишние органы, если бы из глаз его доченьки хоть еще одна слезинка из-за тебя скатилась?

– Просто так совпало, – опустив взгляд, ответил Белз. Он вытащил из внутреннего кармана пиджака черный платок и, аккуратно погладив его ладонью, протянул мне. – Видишь ли, я в самом деле до судорог рад тому, что Лили сказала «да».

Взяв платок, я увидела вышивку в углу, витиеватую надпись «Лили Лайтвуд & Белиал Даркмор».

– И ради этого платка ты заключил со мной сделку? Шутишь? Это… просто платок.

Белз пожал плечами.

– Она мне его вышила. Хотелось иметь на память.

– Ты шутишь, – покачала головой я.

– Я сгораю от страсти, – возразил Белз. – Лили одурманила мой разум и подчинила меня. Она меня пленила. Я теперь ее раб. Я был готов исчезнуть из столицы навсегда, лишь бы сделать что-то с той дырой в груди, которая у меня появилась после ее отказа. Я влюблен.

Вот же… врет! И с такими честными глазами!

– Темные не влюбляются, Белз. Это что-то для светлых.

Белз легкомысленно дернул плечом.

– Вопрос терминологии. Они влюбляются, мы утопаем в страсти. Они бьют защитными заклинаниями, мы – боевыми. Они могут разнести чей-то дом из благих побуждений, мы – из дурных. Но дом-то все равно снесен, какая разница? Вот и я как тот дом.

Белз мечтательно улыбнулся.

Я почувствовала, что у меня голова идет кругом.

Все эти размышления о сути света и тьмы, о разнице между светлыми и темными…

…удивительно точно накладывались на то, что я сама поняла, когда имела дело с семьей Лайтвуда.

Конечно, пакостят они не с таким энтузиазмом, как темные. Но какой потенциал!

Взять хотя бы Ребекку, которая подослала аж целого мужчину и нашла приворотное зелье, чтобы уличить меня в измене!

По правде говоря…

Не то чтобы все это время я скучала, находясь среди светлых.

Наоборот.

Столько неиспользованной силы и непуганых магов.

Есть где развернуться.

Нет!

Что еще мне лезет в голову!

– Ты говорил, что знаешь способ расстроить помолвку, – прищурилась я. – Какой?

– А ты этого хочешь?

– Разумеется!

Белз недоверчиво покачал головой:

– Медея, ты влюблена в Лайтвуда по уши!

– Что? Что за бред, тебя светлые покусали? Нет! И что бы ты ни говорил, темные не влюбляются!

– Конечно, нет, – прозвучал голос за моей спиной.

Обернувшись, я увидела матушку. Она, как всегда элегантная и в равной мере бесцеремонная, вплыла в комнату и вытащила из рукава черный кружевной платок отработанным точным движением.

– Конечно, не влюбляются, – сказала она, приложив платок к уголку глаза. – Темные страстно, до изнеможения любят. И их любовь тяжелая, неотвратимая, густая и безнадежная, как смертельный яд. Разумеется, о ней не говорят вслух. Ее не показывают. Ей отравляют жизнь. И ты, моя белладонночка, любишь так один раз и навсегда. Как я. Как твой отец. Как твой брат.

– Я все еще не понимаю, при чем здесь Лайтвуд. Мне нужно расстроить свадьбу! А вы не помогаете!

Мама и Белз переглянулись.

– Сестричка, да ты же про Лайтвуда нам все уши прожужжала. С тех пор как поступила в АТаС, один Лайтвуд на уме. Какое «расстроить помолвку»? О чем ты? И отдай мне платок!

Что?!

Да как они…

Это другое!

Глава 27

От возмущения у меня впервые в жизни не находилось слов.

– Белз, ты бредишь! – наконец пришла в себя я. – Лайтвуд – это враг, которого я никак не могу одолеть. Разумеется, он занимает мои мысли. Это нормально.

– Во-первых, отдай платок, – протянул руку Белз.

– Да забирай, дался тебе этот платок.