Свадебный круг: Роман. Книга вторая.

— Вы же сами сказали, что материал острый и важный, а не мелочь, — напомнил Алексей. — Мы своим молчанием обком подведем.

Но не логичен был сегодня шеф. Помычал, сделал занятое лицо.

— Ну, ладно, давай сделаем так: мы оплатим тебе гонорар за статью, а пока публиковать не будем.

Подыниногин бы на такое согласился, сам бы Мазин пошел на это, а Рыжов уперся.

— Зачем я тогда писал? Ведь Макаев — хапуга…

Роман Петрович нагнал на лицо хмурь.

— Ты иди, я согласую, — пообещал он.

Алексей знал, чем кончится мазинское «согласование».

Начиная закипать, он упрямо проговорил:

— Тогда соберите редколлегию. Пусть редколлегия решит.

Мазин хмыкнул, восхищенный коварством Рыжова.

— Ну, друг дорогой, таким болтунам и демагогам, как преподобный Лютов, только дай зацепиться. Разведут говорильню, а я завтра голову на плаху клади?! Иди, иди, я согласую, — и Мазин нагнал на лицо хмурую озабоченность очень ответственного человека, впился взглядом в полосу.

Алексей, непочтительно хлопнув дверью, ушел к себе. Везение покидало его. Он чувствовал, что статья теперь ляжет в долгий ящик. Однако он ошибся. По коридору опять простучали шаги Дзень-Дзинь.

— Целый день за тобой бегаю, — недовольно проворчала она-, — Мазин просит. — И Алексей поплелся, предчувствуя новую неприятность.

Когда Алексей вошел в кабинет, Роман Петрович, торжествующий и довольный, пил воду.

— Садись, — ставя стакан, с облегчением сказал он. — Вот таблетку пришлось принимать. Я как знал, что тут все сложнее. Позвонил одному товарищу, а он говорит, что Кирилл Евсеевич распорядился вызвать Маркелова, чтоб договориться об инициативе. Обращение колхоза «Победа» будет подготовлено, так что оно пойдет в газету, а не твой материал. Марке-лов-то по тридцать центнеров зерна с гектара получить замахивается, а ты…

— Ну и что, — уныло сказал Алексей, — все равно Клестову надо сообщить.

— Тебе хоть кол на голове теши, — вспыхивая, не сдержался Мазин и вновь потянулся к графину с водой. — Ты в уме ли — критиковать инициатора!

Алексей не мог себя сдержать.

— Ну, я с вами и говорить больше не хочу, — крикнул он и выскочил из кабинета.

Теперь он не знал, что ему делать. Никчемным, слабым почувствовал он себя. Ах, как плохо, что нет рядом умного, все понимающего человека. Линочка бы определенно знала, как ему быть. Остается, наверное, ждать Верхорубова, а тот, оказывается, уехал в Зольный, где у него мать при смерти. Не будешь ведь его там искать в такое время.

Опять, уже третий или четвертый раз позвали Рыжова к Мазину.

— Тебя по телефону ищет Маркелов, — сказал Роман Петрович и, красный, склонился над газетной полосой. В телефонной трубке, вовсе не радуя Рыжова, раздался басовитый голос Маркелова.

— Алексей Егорович. Приветствую вас. Надумал съездить на базу «Сельхозтехники». Вроде вы собирались заглянуть туда. Жду вас в вестибюле.

Да, определенно устроил ему эту встречу Роман Петрович.

В вестибюле редакции и правда ждали Рыжова Григорий Федорович и молчаливый «негр-альбинос» Капа Каплин. Маркелов приветливо улыбался, приглашая Алексея в свою машину. Как и в Крутенке, Капа мгновенно развернул «газик», как и в Крутенке, щедро выкинул Григорий Федорович россыпь прибауток и анекдотцев.

На базе ничего особо интересного не оказалось. Маркелова встречали с почтением, он легко и быстро оформил накладные. Перед авторитетным человеком широко открывались двери.

— Григорий Федорович, вы бы Сереброву-то помогли раздобыть тракторы, — попросил Алексей. Маркелов нахмурился.

— Я ведь ему помощь предлагал. Отказался. Больно он яр и заносчив. Кабы по-простецки-то, по-соседски. Я ведь всей душой… — откликнулся Григорий Федорович и, мгновенно согнав с лица хмурь, в которую вгонял его нечестивый Серебров, весело предложил: — Ну, чо, ребята, и цыган кобылу кормит. Съездим в ресторан, съедим по соляночке?

Алексей хотел отговориться от приглашения Маркелова. Это подло обедать вместе с человеком, которого собрался критиковать.

В ресторане Маркелов был свой человек. Дородная официантка, которую называл Григорий Федорович Нинусей, расторопно и услужливо подкатилась к ним, закивала головой, понимая полунамеки на то, что и выпить не грех и угостить надо бастенько. Видимо, был здесь Григорий Федорович щедрым и желанным гостем. И Нинуся постаралась.

Алексею было не по себе. Какой он безвольный, какой подлец! Нет, нельзя так.

— Григорий Федорович, — воскликнул он с болью, — я сейчас уйду, но я вам хочу сказать, что зря вы поддались на просьбы Макаева. Он такую дачу построил за счет вашего колхоза, что вы себе не представляете. Я об этом написал статью.

Алексей обессилел от этих слов и потупил голову.

— Подожди, — задержал Маркелов Алексея. — Ты написал статью? Ну, Алексей… — Маркелов качнул сокрушенно головой. Взгляд его темных глаз стал грустным и обиженным.

— Эх, работаешь, ночей не спишь, — проговорил он. — А какой-нибудь пустяк, и все насмарку. Ох, Алексей, Алексей, Олексеюшко.

Алексей боялся поднять взгляд на убитое лицо Маркелова.