Сваха для дракона (СИ)

Казалось, он меня ударит. На виске пульсировала жилка, скрипели зубы. Да уж, Ималь, надо думать, прежде чем говорить, – мысленно пнула себя, не отводя взгляда.

– Огонь для драконов не просто искры в крови, которые помогают им перевоплощаться! Это их жизненная сила!

– То есть, – я перевела взгляд на Лоркана, находя ответ в его дрожащих ресницах и побелевших губах, – лишившись огня…

– Дракон умирает, – припечатал Снорре, на мой взгляд, слишком громко. Но теперь я познала всю глубину отчаяния, которое охватило капитана от моего слишком легкомысленного ответа.

– Что же делать? – я всхлипнула, впервые за долгое время давая слабину. В уголках глаз подозрительно защипало. Снорре медленно опустился на колени перед тюфяком, заглядывая Лоркану в лицо. Плевать он хотел, что белая ткань мундира вся в пятнах и разводах от грязи, тревога за Девятого Дракона затмила все остальные чувства.

– Я не знаю, Ималия. Я не знаю.

Чуть позже капитан сменил меня у постели Лоркана. В камеру никто не заглядывал, но я бы не удивилась, заметив на потолке любопытный глаз – человеческий, конечно же. В Кулунтаре практиковали такие шутки, непосвященные в местные традиции реагировали вполне ожидаемо: визжали, бросали на пол столовые приборы и пытались сбежать подальше.

Клетка, в которой нас удерживали, была девять шагов в длину и примерно столько же в ширину, быть может, чуть меньше. Каменный потолок нависал над нами, грозясь вот-вот рухнуть. Снорре, со своим ростом, подпирал его макушкой. Я прошлась, разминая затекшие от неподвижного сидения ноги и спину, а затем, подтянувшись, выглянула через оконце наружу.

Заросли терновника колыхались под неощутимым ветром, а где-то в отдалении тревожно, с надрывом, пел соловей. Я прикусила губу, чувствуя как из трещин сочится кровь. Ее соленый привкус отрезвлял. Прикрыв глаза, я мысленно вознесла короткую молитву, призванную обратить на меня внимание Селофиссар. Я давно уже не обращалась к ней за помощью, не благодарила за покровительство, которое она оказывала своей заблудшей дочери далеко от родных земель, и богиня имела полное право игнорировать мои молитвы.

Я не стала просить о знаках, слишком это было эфемерно. Я взмолилась о помощи, в которой больше всего нуждалась: Лоркан стал дышать чаще, дрожь сотрясала его тело, и Снорре впадал в тихую истерику, какая удается только мужчинам. Они всегда проживают все внутри, не выпуская чувства наружу, тем самым разрушают свою тонкую душевную организацию.

Молитву пришлось произносить трижды: два раза меня сбивало рваное дыхание и полустон, сорвавшийся с губ князя. Но на третий раз все прошло как надо – короткая формула звонко и четко прозвучала в голове, настраивая на нужную волну.

“Селофиссар, если ты слышишь – помоги! Ты же хотела, чтобы я помогла ему, неужели ты не знала, что за испытания ждут нас впереди?” – я крепко зажмурилась, стискивая зубы, чтобы не допустить ни единой слезы. Не время рыдать!

Тишина, и только соловей все так же пел в терновнике, то ли проклиная свою соловьиную долю, то ли оплакивая иную потерю. Ну, а чего я ждала? Что с неба свалится решение, которое спасет Лоркана от неминуемой гибели? Наивная.

Терновые ветки зашевелились, острые шипы длинной с ладонь заходили из стороны в сторону. Не узнать платье с чужого плеча, на котором стало еще больше дыр, чем раньше, было невозможно. Марна раздвинула заросли терновника, и тот втянул иглы, словно опасался поранить гостью. Я моргнула, думая, что мне показалось, но нет. Кустарник действительно льнул к ведьме, оборачивался вокруг запястий и щиколоток, словно щенок припадает к своему хозяину в поисках ласки.

– Марна! – прошептала я, зная, что та обязательно услышит. Ведьма вздрогнула, как испуганное животное, и задрала голову, безошибочно отыскивая нужное окошко. – Марна, это ты!

Едва встретившись со мной глазами, Марна рванула назад, в терновник, скрываясь из виду. Я подождала немного, но спустя несколько минут стало ясно, что Марна и не думает возвращаться. В груди что-то тихонько звякнуло и смолкло, как будто порвалась натянутая струна.

– Последняя надежда растаяла как дым, – казалось, если пошевелюсь, то разочарование, заполнившее меня до краев, выплеснется на пол, прожигая в нем дыры. Я опустилась на холодный пол камеры, очень аккуратно и медленно, и уткнулась лицом в ладони. Самое время было предаваться отчаянию.

Глава 24

– Марна? – переспросил Снорре и поморщился, как будто ему отдавили ногу. – Ималия, вы повредились в уме? Поверьте, ведьма давно уже на полпути к Геммину. Лучше подумайте над тем, как облегчить страдания князя!

Капитан весь извелся, а от нервного напряжения в его речи стали явными характерные нотки северного диалекта. Я тоже была на взводе: неизвестность и ожидание выматывали сильнее прямой угрозы. Я даже надеялась, что вот-вот Ба’Дияр распахнет дверь и шагнет в темницу. Проще смотреть в глаза страху, нежели ждать, пока он нападет из-за угла.